Внутри было многолюдно, мне даже пришлось ждать. Угнездившись наконец за столиком, я приступил к пиршеству, попутно разглядывая окружающих. «Национальная революция» начала века, побежденная в политике, одержала победу в другой области — в одежде. Унифицированный европейский костюм практически исчез, уступив место, с одной стороны, традиционным одеяниям, вплоть до самых архаичных, а с другой — локальным стилям различных групп, сект и движений. Поэтому толпа, особенно в таком месте, как международный аэропорт, выглядела достаточно пестро.
Слева от меня неторопливо поглощал рагу смуглый человек с жесткими черными волосами, одетый во что-то вроде красного жилета до колен. Прямо напротив сидели арабы — усатый толстяк и женщина, закутанная в белое. Лишь иногда показывалась из-под одежды тонкая рука. Рука была красива, но я не уверен, что пришел бы в восторг, увидев лицо ее обладательницы — восточная красота оставляет меня равнодушным. Еще были африканцы в клетчатых плащах, индийцы, евреи, сербы…
Очень живописная пара сидела справа. С первого взгляда девушка (лет 17, не больше) казалась обнаженной; лишь приглядевшись, я различил на шее полоску комбинезона, с шокирующей точностью повторявшего форму тела. Кажется, это была новинка этого сезона: одежда, по желанию владельца, принимала любую окраску или делалась прозрачной. С моей соседкой дело обстояло именно так: или этот замечательный золотистый загар покрывал не кожу, а ткань? Увлекательная задачка, ничего не скажешь. Вот бородатый лысый господин, призывно глядящий на нас с груди соседки, нарисован на ткани — в этом сомнений нет. Бородач не просто смотрел — он говорил, а может, пел, губы шевелились, глаза сверкали. Не отставали от него и нанесенные на руках и бедрах девушки крупные экзотические цветы: время от времени то один, то другой разгорался нежным неярким пламенем, затем потухал; фазы пульсаций не совпадали, и все тело переливалось, словно рождественская елка; а еще вспыхивали то бирюзовым, то фиолетовым искусственные ресницы длиной, наверное, в дюйм (впрочем, такие я уже видел), слегка светились желто-оранжевым цветом волосы — а она, как ни в чем не бывало, тянула сок и ковыряла вилкой в салате. Ее спутник, со стрижкой «пришелец» и просторным балахоном, хотя и живописным, на этом фоне совершенно терялся. Впрочем, спутник это был или спутница? Я так и не смог определить пол второго юного создания — тем более что они уже вставали из-за стола. Что ж, теперь больше ничто не отвлекало меня от еды — я решительно придвинул к себе рыбу.