Первые маги из людей выслушали, что рассказали им уцелевшие калдореи, и рассудили, что даже если они оставят свои магические жезлы, колдовские книги, тайные писания, то все равно найдутся другие, кто по незнанию или сознательно будет искать пути, чтобы вновь дать демонам доступ к нашим зеленым землям. И потому они сами продолжили дело Ордена, теперь уже в качестве тайного общества наиболее могущественных магов. И этот Орден Тирисфала избрал из своего числа одного, который с тех пор являлся Стражем Тирисфала. Этот Страж наделялся наивеличайшей мощью и должен был служить привратником — хранителем врат реальности. Но врата теперь не были одним большим источником энергии, а представляли скорее бесконечный дождь, который продолжает идти и сейчас. Таким образом, этот пост не что иное, как тяжелейшая ответственность в мире. Медивх замолчал, и его глаза на короткое мгновение закрылись, словно он внезапно унесся в прошлое. Затем он тряхнул головой и взглянул на юношу.
— Вы — Страж, — утвердительно промолвил Кхадгар.
— Именно, — отозвался Медивх. — Я сын величайшего Стража всех времен и был наделен ее силой вскоре после рождения. Это было… чересчур для меня, и я заплатил за это почти всей своей юностью.
— Но вы говорили, что маги выбирали Стража из числа своих людей, — напомнил Кхадгар. — Разве не могла Магна Эгвинн выбрать более взрослого кандидата? Зачем ей было выбирать ребенка, тем более своего собственного?
Медивх глубоко вздохнул:
— В течение первого тысячелетия Стражи избирались из числа членов Ордена. Само существование Ордена держалось в тайне согласно желанию его основателей. Однако с течением времени в игру включились политические и личные интересы, и вскоре Страж стал немногим более чем слуга — мальчиком на побегушках. Судя по тому, как держались некоторые из могущественнейших магов, задачей Стража было не давать никому наслаждаться той силой, которой повелевали они сами. Как уже случилось прежде с калдореями, среди членов Ордена начала расти тень развращающей власти. Все больше демонов проходили сквозь врата, и даже сам Заргерас несколько раз проявлял свою сущность. Это были всего лишь крупицы его могущества, но и их было достаточно, чтобы сокрушать армии и уничтожать нации.
Кхадгар вспомнил Заргераса, сражавшегося с Эгвинн в его видении. Могло ли статься, что он проявил всего лишь крупицу могущества великого демона?
— Магна Эгвинн… — Произнеся это имя, Медивх замолк. Было видно, что он не привык произносить его. — Та, что дала мне жизнь, сама была рождена почти тысячу лет назад. Она была чрезвычайно одаренной, и остальные члены Ордена избрали ее на роль Стража. Полагаю, седейшие из седобородых того времени считали, что смогут держать ее под контролем и таким образом продолжать использовать Стража как пешку в своих политических играх. Однако их ждал сюрприз. — Медивх улыбнулся. — Эгвинн не позволила им манипулировать собой и принялась за дело всерьез, вступив в борьбу с некоторыми из могущественнейших магов своей эпохи, когда они начали склоняться к демоническим учениям. Некоторые считали, что ее независимость продлится недолго. Придет время, и ей поневоле придется передать свою мантию другому, более сговорчивому кандидату. И вновь их ждал сюрприз: с помощью магической силы моей матери удалось прожить тысячу лет, нисколько не старясь и используя свое могущество с мудростью и изяществом. С тех самых пор пути Ордена и Стража разошлись — первый может давать последнему советы, но последний имеет право оспаривать их, дабы избежать того, что случилось с калдореями.