Двоих из них его лишило насилие, одного — несчастный случай, еще одного — время.
Он ощущал, как тоска сгущалась до состояния ощутимой реальности, угрожая сокрушить его своей тяжестью.
— Вики. — Пятое имя. Живое имя. — И, как говорится... — Хотя он знал, что это не доведет до добра, Генри прижал неповрежденную руку к крышке с силой, какую позволили ему изнеможение и боль... — ..."надежда умирает последней".
Мускулы напряглись, темнота приобрела красноватый оттенок, потом рука опустилась вниз, и его едва не оглушили удары собственного сердца, колотившегося о ребра. Генри не имел ни малейшего представления, что именно он пытался доказать.
«Еще одно, последнее усилие во имя любви?» Он слегка пошевелился, пытаясь, насколько мог, изменить позу. «По крайней мере, я не оставлю позади себя ни одного скорбящего».
Тоска переросла в отчаяние и сомкнула свои ледяные пальцы на его горле.
Было бы так легко сдаться.
«Я — Генри Фицрой, герцог Ричмондский, королевский отпрыск».
«Я — вампир».
Он слишком устал. Этого уже было недостаточно.
"Вики меня не бросит.
Вики меня не бросит. Она непременно найдет меня. У нее достанет сил для этого. Доверься ей.
Она придет".
Аннабель приходила к нему. Это она возродила его из тьмы, давала насытиться от себя, обучила всему и, наконец, отпустила.
— Прислушайся к тому, что говорят твои инстинкты, Генри. Наша природа требует, чтобы мы охотились в одиночестве. Вот твоя территория. Я отдаю ее тебе и не стану с тобой за нее бороться.
— Но разве нельзя остаться и разделить ее со мной?
Она лишь улыбалась, ласково и печально.
Он прошел вдоль всей комнаты и, повернув назад, бросился на колени у ее ног. Еще совсем недавно он не остановился бы на том, что зарылся головой в ее колени, но теперь, вопреки положению, он не мог преодолеть расстояние между ними.
Ее улыбка становилась все более печальной.
— Узы, связывавшие нас ранее, после твоего обращения почти разорваны. Если я останусь, — мягко продолжила она,— одному из нас очень скоро придется изгнать другого, и это сотрет те прекрасные воспоминания, которые мы разделяем.
Голос охотника, раздававшийся все громче у него в голове, убеждал его, что она говорит правду.
— Тогда почему,— вскричал он,— ты обратила меня, зная заранее, что так случится? Зная, что мы так недолго сможем быть вместе?
Эбенового цвета брови сошлись над переносицей, пока она раздумывала над его вопросом.
— Я думаю,— медленно произнесла она,— что в то время я забыла об этом.
Его голос поднялся, отражаясь от сырых каменных стен заброшенной башни.
— Ты забыла?