Смотрю в счастливые глаза, переливающиеся золотистыми искорками.
— Хорошо спала, маленькая?
Довольная улыбка служит мне ответом.
— Позавтракала?
Взгляд становится слегка растерянным, потом озаряется внезапной догадкой, и с возгласом: «Я сейчас!» Ирм уносится прочь из библиотеки, чтобы несколько минут спустя вернуться, обеими руками удерживая не столько тяжелый, сколько неудобный груз, и с забавной сосредоточенной миной на личике стараясь сохранить равновесие.
На полированную столешницу опустился поднос со снедью.
— Вот!
Блинчики? Омлет? Горячие булочки? Я столько не съем. То есть, съем, но рискую при этом маяться животом до обеда.
— Вообще-то, в этой комнате не принимают пищу, — виновато почесываю шею, а мьюр, выглядывающий из-за книжного шкафа, прямо-таки испепеляет меня взглядом.
— Лайн’А сказала: можно! — Девушка отчаянно закивала головой.
— Ну, если Лайн’А сказала, — как она забавно произносит имя волчицы: «Лаайна’Аа»… — Впрочем, ругать за крошки будут меня, а не ее.
— А если dou постарается быть аккуратным? — Голос, раздавшийся за моей спиной, счастлив и тревожен одновременно: такое состояние души свойственно женщинам, носящим в своем чреве будущую жизнь, а Лэни входит в их число. Месяца два уже, если не больше.
— Насорю обязательно, ты же меня знаешь.
— Знаю. Иди, погуляй, малышка: я скоро приду.
Ирм — понятливый ребенок, и не заставляет два раза намекать на то, что взрослые хотят посекретничать. Уходит. Нет, убегает, весело шурша тапочками. А Лэни начинает расставлять передо мной принесенный завтрак.
Есть что-то странно уютное в женских руках, занятых домашними делами. Что-то спокойное и уверенное, простое и сложное, загадочное и в то же время, не требующее объяснения. Мне нравится смотреть на смуглые пальцы, бережно касающиеся хрупкого фарфора, на блестящие черные волосы, заплетенные в косу, на слегка потяжелевшую и ставшую еще прекраснее фигуру. Если бы я мог хоть раз согреться в тепле лилового взгляда… Нет, не получится. По крайней мере, не сейчас, когда в ласке волчицы нуждаются те, что еще не могут громогласно заявить о своих желаниях.
— Вы не хотели меня видеть, dou?
— Почему ты так решила?
— Вы смотрите… с сожалением. Я помешала Вашим занятиям?
— Нет. Да и какие занятия? Так, книжку листал.
— Полночи? Должно быть, увлекательное чтение, — Лэни ловко балансирует между ехидством и почтением.
— Кстати, об увлекательности. От кого ждешь приплод?
Понимаю, что вопрос звучит не слишком вежливо, и пытаюсь смягчить впечатление выражением искреннего интереса на лице, но зря стараюсь: моя собеседница не обижается.