— Валяй.
— Вот, золотая. — Санька поспешно снял с шеи цепочку, купленную на первую зарплату.
Будь он более внимателен, то заметил бы, как на мгновение наружу проступило плутовское нутро хозяина. Глаза дернулись из стороны в сторону; не смотрит ли кто, и тут же его физиономия приняла прежнее скучающее выражение.
— Безделица, — сказал он, но цепочку назад не отдал. — Трешка, не больше.
Из сказок да небрежно пройденных учебников по истории в Санькиной памяти осталось только то, что в старину имели хождение золотые и серебряные деньги, да перед революцией рубль был жутко дорогим. Поэтому цена могла быть названа любая, главное — обед. А еще сдача. Будут деньги на первое время.
Насосавшись, как паук, жиденького супчику, Санька отвалился от стола. По всему организму разлилась приятная слабость, даже потянуло в дремоту. Хотелось просто сидеть и сидеть, но, к сожалению, на улице смеркалось, и нужно было найти хоть какое-нибудь пристанище на ночь.
— Эй, уважаемый, — позвал он. — Давай рассчитаемся. А то идти пора.
«Уважаемый» нехотя отклеился от стула:
— Можно и рассчитаться. Значит, так. Сорок и сорок — рупь сорок. Спички брали; два сорок. Водочка опять же. Ах, не брали водочки? А жаль. Да, вот еще пирожок лежит надкусанный. Как раз три рублика и набегает. Так что в расчете мы с тобой. Иди, дружок, иди.
С минуту Санька вникал в сказанное. Он то смотрел на пустую тарелку, то переводил взгляд на откровенно бесстыжую рожу. Для чего-то дважды в уме повторил и пересчитал сказанное. Наконец до него дошло, что на стене этого заведения табличка «Предприятие высокой культуры обслуживания» никогда не висела и вешать ее никто не собирается, а над ним просто издеваются, и он сгреб нахала в охапку.
— Либо ты отдаешь деньги, либо я тебя тут сейчас по столу размажу. — Таких наглых выходок он и в прежней жизни не спускал и теперь не на шутку обозлился.
— Пусти. Договоримся, — сипел полузадушенный хозяин, но, почувствовав, что хватка слегка ослабла, вывернулся ужом и засвистел. В дверях показались упитанные фигуры двух стражников.
— В чем дело?
Трактирщик вихрем метнулся за спины прибывшего подкрепления и оттуда показал на единственного посетителя пальцем:
— Голодранец. На дармовщинку нажрался, а платить не хочет.
— Кто голодранец? Да он сам вор… — начал было Санька, но дальше эту тему развить не успел. Стражники дружно затопали в его сторону, и один из них, не говоря ни слова, так двинул ему рукояткой меча в зубы, что от такого дружеского приветствия тот, естественно, уехал под стол, сбив по пути пару лавок.