Как ни готовился Санька к этой встрече, но у него от такой необычной ситуации округлились глаза: «Да это же сам Берендей. С ума сойти. С живым самодержцем рядом стою. И царевна рядом. Эх, фотоаппарат бы сюда, да щелкнуться на память, а то ведь потом не поверят», — мелькнуло у него в голове.
Царь тем временем продолжал прыгать вокруг дочери.
— И за что мне такое наказание? Была бы мать жива, она бы тебе быстро мозги прочистила. Уже стольким женихам от ворот поворот дала. Позорище. Скоро старухой станешь, а все в девках ходишь. Марш во дворец.
Василиса сложила руки на груди:
— Пусть ваш принц заморский катится в свое тридевятое царство-государство. Я не собираюсь состоять при нем всю жизнь трехсотой женой.
— Ну почему трехсотой. Будешь первой. Девка ты у меня боевая…
— Батюшка, я вам уже сто раз говорила, что замуж не собираюсь. Не видела я еще того молодца, кто мне подойдет. Он должен быть умным, смелым, красивым. На руках носить. Любить меня. Понимаешь, любить.
— Глупости, Поживете вместе год-другой — слюбитесь, и мне давно пора терем ремонтировать. Да на границе тревожно стало: сила темная, необъяснимая пошаливает; без союзника, хоть плохонького, никак не обойтись. А любовь — она зла…
— То-то от козлов отбою нет.
— Молчать! Вырастил на свою голову. Больно умная стала. Живо замуж, говорю.
— И не подумаю.
— Ах ты супротив отца родного? Так я тебя за первого попавшегося встречного-поперечного отдам! Во! — Берендей ткнул пальцем Саньке в живот. — Самый что ни на есть первый встречный. Назначаешься зятем. Можешь полюбоваться на свою невесту.
— Еще чего. Оно мне надо, — пробормотал кандидат в родственнички, а про себя подумал: «Тут нужно поскорее к себе, в свое время, выбираться, а не семьей обзаводиться».
— Что? И этот спорит! — взвился Берендей. Он начал носиться теперь уже вокруг парня, подпрыгивая и потрясая в воздухе маленьким кулачком. — Бунтовать! В холодную! На дыбу! Четвертую!
Санька, как только на него начинали кричать, моментально ощетинивался как ежик и лез в драку, не разбираясь, кто перед ним. Вот и сейчас он начал тихо закипать: «Черт лысый, орет тут».
Василиса, наклонив голову набок, с минуту разглядывала обоих, затем неожиданно поймала отца за полу халата и медленно, с расстановкой, произнесла:
— Пошли к твоему чуду заморскому. О свадьбе поговорим.
Царь вмиг успокоился и, не взглянув больше на несостоявшегося жениха, быстро засеменил во дворец. Царевна шла рядом и у самого входа оглянулась. К парнишке, продолжавшему стоять столбиком, уже бежал воевода.
— Ты что, сдурел? С самим царем споришь.