Будто в поле он стоит. Кругом рожь спелая по пояс. А впереди дерево растет высокое, раскидистое.
— Ишь ты, дуб.
— Сам ты дуб, — произнес кто-то над самым ухом. На нижней ветке появилась сова и замахала крыльями. От этого поднялся ветер, дерево затрещало и упало прямо на Саньку. Дышать стало тяжело, и он проснулся. Но кошмар продолжался наяву: на груди у него сидел черный кот.
— Брысь отсюдова! — завопил перепуганный молодец, подскакивая на кровати. Кот пулей метнулся в дверь и исчез.
Со сном и на этот раз не получилось. Да и настроение было так себе, ниже среднего; что-то неуловимое свербело на душе, заставляя маяться. Стоило закрыть глаза, как становилось еще хуже. Тоненький, еле слышный, но чрезвычайно настырный внутренний голос все пытался что-то сказать.
Вот зануда.
Санька перевел дух и спустил ноги на пол. Дышалось с трудом. Да и вообще все тело его стало большим и неуклюжим. Он уже с трудом таскал свои лишние килограммы. Пыхтя и отдуваясь, вышел на крыльцо.
Необыкновенно яркий, раскаленный диск солнца ослеплял. Небывалая жара заставила все живое попрятаться. Вокруг стояла тишина. Яга умчалась по делам, исчез и черный бандит.
«Что-то мне нехорошо. Парит. Пойти нос сполоснуть, что ли», — подумал парнишка и, осторожно спустившись вниз, поплелся к кадке с водой.
Из ближайших кустов на него глядела перепуганная морда черного козла.
— Привет, рогоносец.
Вместо ответа — бешеный, затерявшийся вдали топот.
— Во. Тоже от жары очумел, — весело хрюкнул Санька и склонился над кадкой: — Так… Ну и дела…
Из воды на него смотрело розовое пухленькое личико. Круглые щечки, круглые глазки, круглые ушки и кругленький, чрезвычайно смахивающий на пятачок носик. Вылитый Хрюша.
— Ой, это что такое? — охнул будущий поросенок. Он еще раз заглянул в бочку. Отражение не изменилось. — Сначала пыталась козлом сделать, а теперь вот в свинью заколдовала.
Санька хотел потянуться за лежавшей рядом жердиной, но странная усталость навалилась на него. Делать ничего не хотелось, хотелось подремать; он медленно отошел от кадки, направился в избушку и потихоньку добрался до кровати, собираясь прилечь.
Однако не тут-то было. Этот противный внутренний голос теперь уже отчаянно пищал, что дела плохи, нужно срочно спасаться. Но так как его не слушали (раз окончательно не припекло, чего переживать да торопиться), он сменил тактику: «Смотри-ка, в углу стоит волшебное зеркало».
Волшебство уже сидело в печенках, но в памяти непроизвольно всплыли строчки: «Свет мой зеркальце скажи».
Раздался мелодичный звон, зеркало засветилось изнутри мягким светом, и появилась картина веселого застолья. С такими жуткими образинами парнишка еще не встречался. Веселая компания чертей, упырей, каких-то скелетов и всякой другой нечисти сидела за столом и пировала. В центре стола на большом серебряном блюде, обложенный печеными яблоками и с пучком укропа во рту, лежал главный праздничный сюрприз.