Девица протянула руку, полюбовалась на колечко, а за тем, наклонив голову набок, переспросила:
— Неужели царь тебя во всем слушается?
Парнишка надул губы:
— Мужик не баба, врать не будет. Да я, если хочешь знать…
— Уже знаю. Василиса замуж идет.
— Как идет? За кого идет? — поперхнулся на полуслове «советник». Он вмиг забыл и про колечко, и про все остальное.
— За Чудо-Юдо морское.
Это был удар под дых. Мгновенно все вокруг сжалось и превратилось в малюсенькую точку с диким названием «Чудо-Юдо», которая затем разрослась, заполнив весь мир.
Как ни крути, а следовало признаться, что красавица царевна произвела на молодца большое впечатление, и он уже постоянно вспоминал ее серебристый смех, милую улыбку. Даже жизнь здесь перестала казаться ему такой мрачной, хотя, конечно, лучше было бы забрать ее с собой в светлое будущее. В конце концов, куда муж — туда и жена.
Так что новость эта Саньке не понравилась. Он сразу потерял всякий интерес ко всему, что творилось вокруг, однако виду не подал.
— Подумаешь. Это ее сложности. Если ей Чуда не хватало, так и пожалуйста. У нас равноправие.
— Слушай, — предложила девица. — Пошли ко мне домой. В гости. Я недалеко живу, совсем одна. Скучно.
Саньку душила обида на Василису. «А что, и пойду. Будет знать». И он повернулся к девице:
— Давай показывай свои хоромы.
Она соскочила с дерева, схватила его за руку и потащила в глубь леса. Странное дело, никакой дороги не было видно, наоборот, чем дальше, тем гуще становились заросли.
— Ты куда меня ведешь? — повернулся он к проводнице. Та, словно спохватившись, остановилась и огляделась.
— Ой, и то правда? Куда-то не туда попали. Надо правее взять. Ты вот что, присядь на минутку, передохни, и дальше пойдем.
Санька послушно уселся и прислонился спиной к дереву. Непреодолимо захотелось спать. Он широко зевнул и прикрыл глаза.
— Сходи посмотри дорогу, а я кимарну чуток. — Он еще раз зевнул и обмер. Вместо милой молоденькой девчушки на против него стояла странная особа неопределенного возраста. Рваная одежонка, длинный нос. Торчащие шишом спутанные волосы. — Ты чего? — удивленно промямлил Санька и вдруг понял, что тело его отяжелело. Невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой.
Вместо ответа противное создание принялось скакать вокруг него корча рожи и показывая язык.
«Это конец, — мелькнула в затуманенной голове запоздалая мысль. — Вот усну я тут и больше никогда не проснусь. И не видать больше мне дома родного, а уж Москвы тем более».
Все это время перед ним маячила неясная, постоянно ускользающая мысль. Последним усилием воли Санька поймал ее за хвостик: «Соловей предупреждал, что могут голову заморочить. А раз все это наваждение, значит, сплошное вранье». А коли так, той насчет Василисы, ему тоже дурят голову. Никуда и ни за какого Юду она не выходила.