— Понимаю, — тихо сказал он. — Тебе пришлось ждать, пока я не стану достаточно силен, чтобы восстать против него. Чтобы убить его.
— Да, чтобы убить его.
— И с тех пор я убиваю и убиваю его. Это все ради тебя, — гордо произнес он.
— Убиваешь — кого? — спросила Софья и в душе охнула, осознав, в какую опасность она поставила себя этим вопросом.
Но он, казалось, не заметил ее отклонения от роли и ответил:
— Моего отца, боярина.
Он протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до кожаной маски, слова срывались с его губ с едва сдерживаемой яростью:
— Вот почему я ношу его лицо; каждый раз, когда я вижу его отражение, я вижу человека, которого должен убить. Когда-то я убил его для тебя и буду продолжать убивать, пока мы не окажемся в безопасности, матушка. Мы оба.
Тяжесть зашевелилась в груди Софьи, ей было трудно притворяться, но другого шанса направить его безумие в нужное русло могло больше не представиться.
— Но теперь мы в безопасности, мой храбрый сын. Я знаю, ты страдал, но угрозы уже нет, только помоги мне сделать одну вещь.
Он поднял голову и умоляюще заглянул в ее глаза:
— Что? Скажи мне, что я должен сделать.
— Развяжи меня и позволь пойти к послу фон Велтену, он может помочь нам, — сказала Софья.
Безумец вздрогнул и окаменел, словно охваченный приступом сильнейшей боли. Затем убийца рывком вскочил на ноги и подхватил с пола нож.
— Нет! — взревел он и прижал клинок к ее животу. — Не пытайся провести меня!
Софья вскрикнула, когда возле острия показалась кровь.
— Я не пытаюсь провести тебя. Я только хочу, чтобы мы были в безопасности, я хочу, чтобы мы жили.
— Я… это… то есть, если так… — забормотал он, снова роняя нож.
Маньяк заскрежетал зубами и принялся мерить, чердак огромными шагами, пиная балки опоры и в кровь сбивая о бревна костяшки пальцев.
Внезапно он остановился перед женщиной; грудь его бурно вздымалась и опадала.
— Я люблю тебя, — прорычал он, — но я могу убить тебя прямо сейчас.
— Нет, пожалуйста…
Он нагнулся, чтобы подобрать нож, но вместо этого пальцы его сомкнулись на ручке древней расчески. С трудом он поднес ее к глазам, словно какая-то внутренняя часть его сопротивлялась этому простому действию, и странно, с облегчением рассмеялся, почувствовав запах ее волос, застрявших между щетинками.
— Посол фон Велтен может помочь нам? — спросил он голосом маленького мальчика.
— Да, — кивнула Софья, ничего не видя из-за застившей глаза пелены слез. — Он может помочь нам.
III
Каспар провел жестяным гребнем по серебристой гриве своего коня, расчесывая мерцающую бахрому, волной сбегающую к могучим плечам лошади. Животное перебирало ногами, дыхание его сгущалось в туманное облачко, хвост стегал крестец.