— А эти аркебузьеры из Виссенланда, с которыми ты разговаривал? — спросил он. — Где они расквартированы?
— Нигде. Они разбили лагерь под городскими стенами. Они и еще пара сотен душ, бежавших после боев на севере.
— Говоришь, они живут впроголодь?
— Да.
— Найди их командира и пришли его ко мне. И выясни, что случилось с провизией, отправленной в Кислев этим людям. Я хочу знать, почему они не снабжены должным образом.
Стефан кивнул и удалился, а Павел встал и подошел к окну.
— Настают плохие времена, — глубокомысленно заявил он.
— Угу, — согласился Каспар, потирая глаза.
— Павел раньше не видел города таким.
— Каким?
— Думаешь, в Кислеве все время такая суета? — спросил Павел. — Нет, большинство людей живет в степях, в станицах. Ну, знаешь, в таких маленьких деревеньках. Народ тянется в город в основном, когда зима уже на исходе, — продать меха, мясо и все такое прочее.
— Но теперь они переместились к югу из-за нашествия северных племен?
— Да. Такое случалось и прежде, но не так. Кьязацкие разбойники, главным образом из Кула и Тамака, носились по степям, убивали и грабили, но люди прятались за бревенчатыми стенами, и опасность им не грозила. Потребовалось кое-что погрознее кьязаков, чтобы в город хлынуло столько народу. Кислевиты — люди земли, а не камня. Они бы не покинули степи без крайней нужды.
Каспар кивнул, соглашаясь со словами Павла. Город казался оживленным и суетливым, но так было и во множестве других городов, которые он посещал. Ему просто не приходило в голову, что это не обычное положение вещей.
— Если еще одно войско собирается на севере, все будет только хуже, прежде чем стать лучше, Павел.
— Это не важно. Кислеву не в новинку трудные времена. Пережили те — переживем и эти.
— Ты так уверен…
— Давно ты меня знаешь? — внезапно спросил Павел.
— Точно не скажу, лет двадцать пять, может?
— И за все это время ты когда-нибудь видел, чтобы я сдавался?
— Никогда, — тотчас же ответил Каспар.
— Вот так и Кислев. Земля — вот все, что имеет значение. Мы можем умереть, но Кислев будет жить. Пока существует земля, есть и мы. Северяне убьют нас, но и сами они неизбежно умрут, или их убьет кто-нибудь другой. Кислев — это земля, а земля — Кислев.
Ход мыслей Павла был слишком абстрактен для Каспара, и он просто кивнул, неуверенный в том, что именно хотел сказать его друг. Однако от раздумий его оторвал вопрос Павла:
— Ты ожидаешь посетителей?
— Нет, — ответил Каспар, поднимаясь с кресла под гул сердитых голосов, доносившихся с улицы.
III
Он проснулся и не смог открыть рта.
Он вцепился ногтями в губы, отдирая от лица маску из мертвой кожи, и с отвращением швырнул ее на пол. С расширенными от ужаса глазами он рывком сел. Лучи низкого солнца пронзали грязную стеклянную крышу, тускло освещая бревенчатую мансарду; в воздухе плясали тучи пылинок. Вокруг него жужжали мухи, облепляя губы и руки там, где на них запеклись пятна крови и присохли бурые лохмотья.