— Никогда в жизни не видел, чтоб города так строили! — воскликнул Эрагон.
— Да, Тирм — город особенный. Его решили так перестроить после того, как он был почти дотла сожжен во время одного из пиратских налетов.
Они продолжали подниматься по улице, прохожие с любопытством, хотя и довольно равнодушно, посматривали на них.
«Если сравнивать с тем приемом, который нам оказали в Дарете, — думал Эрагон, — здесь нас прямо-таки с распростертыми объятиями встречают! Наверное, Тирму удалось избежать визита ургалов». Однако и в Тирме все-таки было неспокойно: мимо прошел широкоплечий мужчина, опоясанный мечом, на улицах почти не было слышно веселых детских голосов, на многих лицах застыло суровое выражение; часто встречались заброшенные дома, вымощенные плиткой уютные дворики которых заросли сорняками.
— Похоже, у них тоже неприятности были, — заметил Эрагон.
— Как и везде, — кивнул Бром. — Надо нам поскорее Джоада отыскать. — Они подъехали к какой-то таверне и привязали лошадей к коновязи. — «Зеленый каштан»… замечательно! — пробормотал Бром, глядя на щербатую вывеску над входом.
В темноватом помещении таверны их сразу охватило ощущение грозящей опасности. Огонь едва тлел в очаге, но никому, казалось, и в голову не приходило подбросить туда дров. Немногочисленные посетители, сидевшие по углам, с кислым видом застыли над своими кружками. За дальним столиком они увидели мужчину, у которого на руке не хватало двух пальцев. Даже буфетчик за стойкой как-то неприятно усмехался и все тер и тер стакан, который держал в руке, хотя стакан явно был с трещиной.
Бром оперся о стойку и спросил:
— Не скажешь ли, где купец Джоад проживает?
Эрагон стоял рядом и слушал очень внимательно, делая вид, что забавляется с луком, висевшим у него на поясе. Обычно он носил лук за плечами, но сейчас ему почему-то очень захотелось, чтобы лук и стрелы были под руками.
Буфетчик ответил как-то чересчур громко:
— Откуда мне о каком-то Джоаде знать? Ты что, думаешь, я тут каждого оборванца знаю? Да в этом чертовом городе людей, что песка на морском берегу!
Эрагону стало не по себе: глаза всех посетителей тут же уставились прямо на них.
Но Бром как ни в чем ни бывало продолжал:
— Может, все-таки постараешься вспомнить? — И он незаметно положил на стойку несколько монет.
Лицо буфетчика просветлело, он поставил свой треснувший стакан на стойку и буркнул:
— Может, и постараюсь. Да только память у меня что-то совсем ослабла.
Бром глянул на него исподлобья и положил на стойку еще несколько монет. Буфетчик, словно колеблясь, поцокал языком и уже протянул было руку, чтобы взять монеты, но не успел: беспалый пьянчуга, сидевший за дальним столиком, крикнул ему: