Враиль рухнул на землю, и тогда Гальбаторикс своим сверкающим мечом отсек ему голову.
И тут в его крови вскипела жажда власти и могущества, и он провозгласил себя правителем всей Алагейзии.
С той поры король Гальбаторикс и правит нами.
Закончив свое повествование, Бром поклонился слушателям и как-то чересчур поспешно пошел прочь, но Эрагон мог поклясться, что видел слезы на щеках старика.
Потрясенные услышанным, люди расходились молча, лишь изредка обмениваясь парой слов. А Гэрроу сказал Эрагону и Рорану:
— Считайте, что вам здорово повезло! Я эту историю слышал всего два раза за всю свою жизнь. И если слугам Империи станет известно, что Бром снова ее рассказывал, то вряд ли ему удастся дожить до конца этого месяца!
В тот вечер, вернувшись из Карвахолла, Эрагон решил поставить над синим камнем кое-какие опыты — вроде тех, которые, как ему казалось, ставил Мерлок. Уединившись в своей комнате, он положил на кровать камень и три инструмента. Сперва он взял в руки деревянный молоток, киянку, и несильно стукнул им по камню. Камень негромко зазвенел в ответ. Довольный собой, Эрагон взял второй молоток — тяжелый, таким обычно размягчают кожу перед шитьем. Глубокий звон, долгий и печальный, был ему ответом, стоило ему ударить по камню этим молотком. И наконец, взяв молоток и долото, он попытался отколоть от камня хотя бы крошку, но ему не удалось даже просто поцарапать гладкую синюю поверхность, хотя звук от камня исходил по-прежнему чистый и звонкий. А когда он замер, Эрагону показалось, что он слышит слабый писк.
Мерлок же говорил, что камень внутри пустой, вспомнил Эрагон. А вдруг там, внутри, что-нибудь ценное? Впрочем, вряд ли удастся до его внутренностей добраться. Но зачем, зачем кому-то понадобилось так потрясающе обтачивать и шлифовать этот камень?! И почему тот, кто отнес камень в горы Спайна, не позаботился о том, чтобы вынуть его содержимое? А может, он об этом содержимом и не знал вовсе? А может, забыл, где оставил сам камень? Впрочем, вряд ли настоящий маг, которому оказалось вполне по плечу отделать самоцвет, а потом еще и перенести его в Спайн, мог позабыть, как снова отыскать подобную драгоценность! Так, может, именно мне судьбой предначертано было его найти?
Вопрос, разумеется, остался без ответа. Стремясь разобраться в этой неразрешимой загадке, Эрагон убрал инструменты, а камень снова положил на полку.
В ту ночь что-то неожиданно его разбудило. Он настороженно прислушался: в доме стояла полная тишина. Но отчего-то Эрагону стало не по себе, и, быстро сунув руку под матрас, он сжал в руке рукоять ножа. Выждав пару минут, он снова рухнул на подушку и тут же заснул.