– Мы, — ответил Яромир, задирая голову. — А кто же еще!
– Здорово! — восхитился незнакомец. — Ну а здесь вы чего делаете?
– Чего делаем? — возмутился Муромец. — Ничего не делаем! Али сам не видишь? Султан ваш, в бубен ему, понимаешь, бей, скинул нас сюда! По-предательски, скотина!
После слов «скотина» над ними что-то загремело, шмякнулось и затихло. Шпион, приставленный подслушивать разговоры, не выдержал такой дерзости и лишился чувств. Муромец подозрительно покосился на потолок.
– Крысы у них тут, что ли, бегают?
– Эй, приятель! — обратился он к фигуре, все еще маячившей за окном. — Ты тут?
– Да тут, тут! — тоскливо произнес незнакомец. — Двигать отсюда надо, а я вот с вами треплюсь!
– А ты не трепись, ты скинь нам веревку, чтобы мы отсюда выбрались! — подсказал ему Яромир. — Что скажешь?
Голова в окне на мгновение исчезла, затем появилась вновь.
– А что мне с этого будет? — осведомился Конан.
– Заплачу, едрена корень, не обижу! — рявкнул Муромец.
– Скинемся по кругу, — поддержал его Добрыня. — Внакладе не останешься!
– Ну-у... — Парень презрительно усмехнулся. — Разве ж это деньги? А что, если так: я вас отсюда вытаскиваю, а вы мне помогаете вскрыть сокровищницу? Годится?
Теперь уже задумались богатыри.
– На криминал толкает, — нахмурился Илья. — Негоже это!
– А по-моему, нужно дать согласие, — прошептал Добрыня. — Когда вылезем, пристукнем его и сбросим сюда!
– Еще чего! — воскликнул Попович. — Это не по чести!
– Зато по совести! — проворчал Добрыня.
– Погодите, братцы! — зашептал Яромир. — Мы ведь идем в башню колдуна! А чтобы у колдуна сокровищ не было? Да у него наверняка все подвалы золотом забиты! Пусть берет, что хочет!
– Верно, — легко согласился Муромец. — Колдун, он вне закона!
– Это почему? — нахмурился Попович.
– А потому! — рассердился Добрыня. — Он царевича украл! Он теперь это, персона...
– Нон грата! — замирая от восторга, прошептал Яромир.
– Точно! — рявкнул Муромец и, задрав голову, крикнул: — Эй, хлопец!
– Ась? — Киммериец снова склонился над проемом.
– Мы согласны! — сказал Илья.
– Честное слово?
– Зуб даю! — усмехаясь, подтвердил Добрыня и тут же тихонько добавил: — Все равно их нетути...
Через минуту на сеновал упал конец веревки. Илья дернул за него и, убедившись, что второй конец привязан крепко, полез, кряхтя и поругиваясь, вверх. В окне он едва не застрял, и киммериец потратил немало усилий, чтобы вытащить его, осыпанного штукатуркой и кирпичной крошкой. Следом за ним поднялись Добрыня и Попович. Последним выбрался Яромир. Оказавшись на траве, он с удовольствием распрямился, потянулся и вдохнул чистый, прохладный воздух.