В какой-то момент в Пайпс сыграла закваска бизнесмена. У нее голова закружилась от сознания того, что она может сделать. Может? Да. Но только в необозримо далеком будущем.
Как только Чарли поняла это, интерес к профессиональному устройству российского туристического бизнеса ушел на задний план. На первый вышли личные отношения с Ахматом.
Она, конечно, знала, что Ахмат имеет семью.
Конечно, такой мужчина не может остаться не замеченным женщинами.
Но она не знала, что называется, истории вопроса.
В далекой Чечне, еще когда отец работал там, сын начал позволять себе несвойственные его окружению поступки – начал много и бессистемно читать, утратил всякий интерес к жизни сверстников. Поэтому, когда переехали в Москву, Ахмат уже был совсем не провинциал.
И здесь оказалось, что именно отец сохранял все традиции рода. И чем дальше, тем ревностнее. Жену он решил найти сыну только чеченку. Он был уже болен, поэтому Ахмат не спорил, он вообще не любил спорить со старшими.
Отец специально уехал в Грозный и вскоре привез невесту.
Тихая, красивая, трудолюбивая, чадолюбивая.
Как и полагается, чеченка через девять месяцев родила мальчика. В семье был большой праздник.
И Ахмат стал жить так же, как жил его отец, отец его отца и многие другие. Бросить жену у него даже в мыслях не было. Это все равно что плюнуть в лицо отцу и всей семье. Больше того, семья брошенной женщины автоматически зачислила бы его в число своих врагов.
Часто он чувствовал, как она на него смотрит. А когда поворачивался, она опускала глаза.
В первый раз ему даже стало больно от пронзившей его жалости. От жалости к женщине, которая стоит сейчас, не зная, что делать с руками, куда спрятать глаза, что сказать.
В чем она-то виновата?
Ахмат сам не знал, что делать. Он ее не любил.
Он все рассказал Чарли на третий день бегства из Москвы, Честно говоря, она сама не смогла бы определить, что испытывает в данную минуту. Горечь? Радость?..
– У каждого свой скелет в шкафу. Одно могу сказать наверняка – я никогда не стану тебя удерживать, если захочешь вернуться к жене.
– А я и не уходил.
Сейчас она перелистывала путеводитель и за каждой глянцевой фотографией перед ней вставали отдельные эпизоды, самые счастливые, несмотря ни на что, дни пребывания в России.
Они стояли под сводами Рождественского собора в Суздальском кремле, и, хотя сама Чарли была протестанткой, убранство храма, сама атмосфера казались напитанными чем-то более материальным и осязаемым, нежели Святым Духом. Прямо над ними горела голубым и красным фреска «Шествие святых в рай». И здесь нанятый Ахматом экскурсовод что-то объяснял им, но оба они слушали и ничего не слышали.