А подъемы и спады — у всех бывают дни удач и разочарований.
Так устроен мир.
Не помогло даже свидетельство первого подмастерья, Абдуллы Шерфеддина — Абдуллу посвятили в тайну раньше Фернана, и он успел не раз проверить действие рецепта на себе.
Фернан дал клятву молчать и обещал подумать.
Покойный отец не ошибся насчет вола. Поле запахивалось без спешки, без озарений и поступков, совершаемых очертя голову, но участок за участком, шаг за шагом... Дело решил случай. Заезжий сорвиголова, будучи пьян, толкнул Фернана на улице и затеял ссору. Фернан, не выдержав, дал забияке оплеуху, тот попытался нырнуть под бьющую руку, но опоздал — и ладонь хлопнула его не по щеке, а в висок.
Друзья растащили драчунов, но сорвиголова настаивал на дуэли. Завтра, на этом самом месте! Драться он предложил без ограничений — но и без оружия, раз уж «бычок», как он назвал Фернана, первым прибег к рукоприкладству. На дуэль забияка явился еще пьянее, чем вчера, долго куражился, попытался неуклюжим нырком — видимо, любимый прием! — уйти противнику в ноги и сбить на землю...
Фернан поймал его за волосы и основанием ладони ударил в висок.
Он не знал, отчего ударил так точно и так сильно. Сработал навык? Вспомнились наставления отца, который завещал не пренебрегать никаким соперником, если хочешь жить? Лысый Гений толкнул под руку? Так или иначе, но свидетели подтвердили: Фернан действовал в рамках правил.
Фернана Бошени оправдали.
Очень быстрого с этой минуты Фернана Бошени.
Очень сильного Фернана Бошени.
Очень несчастного Фернана Бошени, когда через некоторое время новообретенные качества начали его покидать, оставляя дикое похмелье и сосущую пустоту, требующую, чтоб ее наполнили вновь.
Ты глупец, смеялся Абдулла. Сопляк и рохля. Сидеть у ручья, полного сладкой воды, и умирать от жажды? Смотри, как это делается. Достаточно затесаться в толпу и оцарапать спину метельщика Хакима кончиком ножа — а потом, в течение недели, в той же толпе, воткнуть нож Хакиму в почки и, не задерживаясь, пройти мимо.
Одним метельщиком на земле стало меньше.
Велика ли потеря?
Особенно учитывая покровительство Лысого Гения: портрет у мушерифата ни в малейшей степени не был похож на даму со шпагой, Абдуллу Шерфеддина или Фернана Бошени. А статуэтка... Ну кто, разыскивая маниака, начнет проверять физиономии статуэток, имеющихся у жителей славного города Бадандена?
Метод Абдуллы пришелся не по сердцу Фернану. «Дважды убивать» метельщиков и разносчиков халвы, а позднее, отказавшись от покушений на баданденцев — подстерегать несчастных бедняков, приехавших на заработки? В спину? Нет, это скверно... Томимый жаждой, поселившейся в его сердце, юноша стал выбирать жертвы, способные дать достойный отпор. Для второго, смертельного раза он провоцировал схватку — честную, один на один, и тем успокаивал мятущуюся совесть.