— Но мне кажется, вы чем-то расстроены? Или вас огорчили рабочие материалы фильма? Вам не понравились изменения, которые я внес в сценарий?
— Нет, фильм получается хороший.
— Тогда почему же?
— Скажи, зачем ты вообще затеял его снимать?
— Как зачем? Я же вам говорил. Я хочу рассказать правду о боевых искусствах.
— А она нужна? В кино?
— Конечно! Как же люди узнают правду?
— А как ее узнал ты?
— От учителя. И еще потому что практиковался.
— Они тоже могут найти учителя и практиковаться.
— Но так поступают только единицы.
— Значит, остальным это не надо: ни боевые искусства, ни правда о них.
— Как... не надо?
— А вот так. Зачем им это, если они все равно не занимаются ушу?
— Но может быть, они начнут заниматься, когда посмотрят фильм?
— Когда они посмотрят фильм, у них появится еще одна иллюзия. Кто-то решит, что ушу — это религия, кто-то, наоборот, отринет и учителей, и традиции. Мало ты видел недоучек, которые заявляли о создании собственных стилей? Адекватное восприятие ложится только на подготовленную почву. Ты ничего не объяснишь людям, только запутаешь их. Хочешь, чтобы шли заниматься ушу, — сними обычный боевик, и дело с концом. Люди на драки клюют. Зачем ты туда еще философию приплел? Или хочешь новую секту создать?
Хо потупился. Я с трудом стряхнул внезапно навалившуюся на меня сонливость и посмотрел на парня уже теплее.
— Ладно, не принимай близко к сердцу. Кажется, я слишком устал после перелета. Что-то не в своей тарелке.
— Конечно, старший брат. Вы так долго летели, потом сразу поехали на студию, потом тренировка...
— Не в том дело, — я с трудом поднял внезапно потяжелевшие веки. — Просто я боюсь за тебя.
— Боитесь? — Хо остолбенел.
— Не туда ты идешь, определенно не туда. Нельзя одновременно идти и внутрь и вовне. Ты снимешь хороший фильм, он сделает тебя звездой, ты будешь богат. Но ты еще привязан к деньгам, к дорогим машинам, к статусу. Ты хочешь быть богатым и знаменитым. Тебе нельзя туда, потому что ты еще в пути. Нам этого не прощают. Когда тебе будет плевать на все, тогда можешь быть кем угодно, а сейчас иди... Если свернешь, тебе этого не простят, уберут...
Я вдруг встрепенулся, словно очнулся ото сна. Что я здесь нес? Хо смотрел на меня ошарашенно, даже немного испуганно.
— Кто уберет, старший брат?
— Извини, я, похоже, и вправду очень устал. Сам не понимаю, что болтаю, — я с трудом боролся с накатывающей слабостью. — Пойду в номер, мне надо отдохнуть.
— Я помогу вам, — с готовностью поднялся Хо.