— Не помешала бы. Что вы скажете о его школе «Небесного предела»?
— О школе или об учении?
— И о том, и о другом.
— Его учение отражает его понимание. А школа... Когда человек достиг мастерства, он может позволить себе играть в игры.
— В его игры вовлечены миллионы людей и огромные капиталы.
— Если Гоюн сумел привлечь их, то это лишь доказывает, что Гоюн большой мастер.
— Если он большой мастер, то зачем ему взваливать на себя такую ношу?
— Но ведь вы, господин Юсупов, насколько я понимаю, тоже управляете немалым капиталом и на вас работают тысячи людей.
— Мне это досталось по наследству, после гибели старшего брата. Может, вы мне и не поверите, но иногда я не понимаю, зачем тащу эту обузу. Для безбедной жизни лично мне достаточно нескольких тысяч рублей в месяц. Оборачивать для этого миллиарды вовсе не обязательно.
— Так бросьте предпринимательство, господин Юсупов.
— Может быть, и бросил бы. Но на предприятиях, принадлежащих Юсуповым, работают тысячи людей. Я отвечаю за них. Если я передам семейные дела в руки недобросовестных людей, то предам своих работников. Кроме того, я отвечаю перед семьей за ее имущество.
— Вы странный человек, господин Юсупов.
— Почему вы так считаете?
— Вы обладаете всем, о чем мечтает большинство людей, и тяготитесь этим.
— Может быть, я и странный. А может, просто хорошо знаю, с чем имею дело. Как бы то ни было, создавать подобную империю самостоятельно мне не пришло бы в голову.
— Но я только недавно видел сообщение о том, что вы купили новое предприятие.
— Это другое дело. Система, которая не развивается, — гибнет. Раз уж начал игру, будь любезен соблюдать ее правила. Но, ей-богу, когда я покидал дом досточтимого Ма, у меня были совсем иные планы.
— А чего вы хотели?
— Того, что, увы, не сбылось. А вот зачем Гоюн добровольно взвалил на себя огромную ответственность, если он мастер?
— Он из бедной семьи. Возможно, богатство и влияние тешат его самолюбие.
— Тогда я начинаю сомневаться, что он мастер.
Хо на минуту задумался.
— Нет, Гоюн мастер, — произнес он наконец. Автомобиль мягко притормозил у ресторана.
— Опять пикет, — фыркнул я, разглядывая молодых людей неряшливого вида с плакатами на тротуаре.
— Чего они хотят? — спросил Хо.
— Чтобы у всех всего было поровну, — ответил я. — Чтобы все одинаково жили.
— Но это же невозможно! — искренне удивился Хо.
— Я тоже так думаю, — усмехнулся я.
— Может, заедем с черного хода, ваша светлость? — спросил водитель.
— С какой стати князь Юсупов будет входить в собственный ресторан с черного хода? — отмахнулся я.
— Как скажете, ваша светлость.