Он помолчал, словно взвешивая, стоило ли продолжать такую карьеру.
— Но мне было жалко лебедя... Я бросил все и, к ужасу родни, ушел в музейщики. А потом настала пора краха мегазвезд...
— А что случилось?
— Технический прогресс. Каналов стало настолько много, что контролировать их было невозможно. Да что телеканалы, любой сайт можно было превратить в телеканал и размещать на нем все, что хочешь. А компьютерные программы, с помощью которых из меня и мне подобных делали певцов, подешевели. И теперь любой графоман мог написать для своей дочки песенку, обработать ее исполнение с помощью компьютера, склеить сносный видеоклип и разместить у себя на сайте или продать по дешевке на видеоканал. Мегазвезды стали не нужны.
— Позвольте, но почему они так быстро сдались, если их конкурентами были графоманы?
— Вы не поняли. Так ведь и их песни писали графоманы, их поэты тоже были бездарями. Это была монопольная манипуляция. Кончилась монополия, и Великие графоманы и бездари растворились в массе обычных. Некоторые успели уйти в бизнес, стали менеджерами в других сферах. Переход на ресурсную систему обкарнал их капиталы. Сейчас я помогаю моим родственникам материально и наслаждаюсь балетно-оперными постановками. Но их не раскручивают так, как мегазвезд, и нынешние танцоры популярны среди ценителей, а не затмевают своим блеском ученых, литераторов, общественных деятелей и вообще все и всех. И знаете, они не распугивают лебедей.
Когда я приобрел вес в Музейной корпорации, то попросился сюда, накопил средства и купил славную пару лебедей. Так что особая просьба — не надо шума.
— Шума как раз не будет. Истинная дипломатия шума не терпит. Журналистов будем пускать в другой дворец.
— Очень хорошо, для меня это важно. Теперь досуг. Можем предложить интересные маршруты: Севастополь, Бахчисарай, дно Черного моря...
— Оставьте мне маршруты, я продумаю их с точки зрения охраны.
— Что вы, охрану корпорация берет на себя.
Действительно, что это Алекс так недооценил Музейную корпорацию. Музейщики — влиятельнейшие люди в современном мире. Прежде они были такими же бедными крысами, как и другие социальщики. Зато работали в охотку — ранним вечером музеи уже были закрыты. Но повезло им больше других. Когда проходили реформы Советского Возрождения, было решено отдать музейные сокровища в аренду специально созданной Музейной корпорации. Доходы также причитались ей же, но при условии сохранения низких цен на билеты. Музеи стали работать круглосуточно, целая армия зазывал увлекала людей посмотреть старые и новые экспозиции, корпорация развернула новую сеть экскурсионного бизнеса со своими постоялыми дворами, охраной, изданиями — от научных до рекламных. Быть музейщиком стало также престижно, как раньше — работать на мегазвезд. Интересно, что будет престижно лет через пятьдесят? Убирать мусор? Плотничать? Огородничать? Почему бы нет, ведь работал же Сергий Радонежский на общину «аки раб купленный».