Будь его руки свободны, он сумел бы зажать рану — и спустя несколько секунд зарастить ее. Но руки были придавлены к земле тяжелыми обломками, и кровь продолжала фонтаном бить из перерубленной артерии. Ученый не чувствовал боли... он просто лежал, закрыв глаза, и ждал конца.
И улыбался тому, что его смерть принесет смерть и великой идее возрождения Империи.
— Ну, как он?
Дьен перевел вопрос, все еще мучаясь от гула в голове. Доспехи удержали удар и не позволили шее сломаться, но все же сила в руках Архонта таилась чудовищная. В себя он пришел лишь минут пятнадцать назад, с горечью осознав, что вся битва уже закончилась и что сам он сыграл в ней далеко не самую значительную роль. Или, если точнее, вовсе незначительную — так... мальчика для битья.
Синтия подняла на Дьена заплаканные глаза, ее милое личико было перемазано грязью и кровью. Не ее кровью.
— Жив... нас трудно убить... ему сейчас нужна... ну, ты понимаешь.
— Понимаю. — Дьен принялся отстегивать пластины брони с левой руки.
— Может, ты все же ответишь на мой вопрос? — с ноткой сарказма поинтересовался Ярослав.
С утратой то'орк, безжизненное тело которого Сергей принес и положил рядом с мертвым гномом, общение со Стражами стало настоящей пыткой. Пока не пришел в себя Дьен, объясняться с Синтией и Таяной приходилось буквально на пальцах. Волшебница нарвалась на шальную пулю — почти в самом начале боя, когда умер то'орк. Пуля лишь зацепила девушку, оставив кровавый след на черепе, разорвав кожу и оцарапав кость, — но этого оказалось достаточно, чтобы Таяна лишилась сознания.
Теперь же она с аккуратно наложенной повязкой — Сергей постарался — возилась с рианнским Стражем, руки волшебницы сияли переливами радуги, в ход шла сильная магия, недоступная Ярославу. Он не мог сказать, какую пользу могла бы принести волшебница в бою, но сейчас ее дарования были более чем уместны.
Во всяком случае, Дирек дышал... дышал, несмотря на чудовищные раны.
Пришедший в себя Дьен обеспечил минимальную коммуникацию между членами отряда. К сожалению, он часто забывал своевременно переводить вопросы Ярослава и еще чаще — ответы на них. Куда больше его волновало самочувствие золотоволосой спутницы, чья великолепная прическа сейчас была частично скрыта постепенно набухающим кровью бинтом. Его забота оказалась столь навязчивой, что сама волшебница в весьма резких выражениях потребовала у Дьена не путаться у нее под ногами.
Немного обидевшись, он все же отошел в сторону, и с этого момента общаться с девушками Ярославу стало немного легче.
— Прости, — отозвался Жаров, — Синтия говорит, что ее друг будет жить. Но ему нужна свежая, живая кровь, хотя бы немного.