– Кончай конферанс! Увести, – устало приказал главный. – Вам, наверное, в больницу надо? – обратился он к Жене, заметив ее бледный вид.
Ее, действительно, шатало и мутило. Но она отрицательно замотала головой.
– Все в порядке, я домой.
И она побрела прочь. Как можно быстрее и дальше от всего этого кошмара…
Сергей и Илья переглянулись.
– Жень, мы подвезем, – крикнул ей вслед Сергей.
Но она не отреагировала, вышла за ворота и растворилась в темноте.
Илья повернулся к спецназовцу:
– У клоуна этого на пальце кольцо с изумрудом… Это кольцо моей жены. Я могу его вернуть?
– Почему же нельзя, можно. Оформим и вернем, – кивнул тот. – Ладно, ребята, хорошо, что успели. Да еще с поличным взяли, пока они какое-нибудь массовое самосожжение не забабахали. Спасибо вам за наводку…
Костя Корастылев чувствовал себя побитой собакой. Давно с ним такого не бывало, с пятого класса. Голова раскалывалась от выпитого и выбитого. Челюсть ныла, щека жгла. Для полного счастья не хватало только вызова к директору школы.
Черт! Эти девчонки! Пока они в куклы играли, он служил в разведроте. И ставить растяжки – его работа. Вот было бы лихо, если бы он начал выяснять у своего командира: а кого мы, собственно, собираемся взорвать? Точно небритых мужиков с гранатометами? А вдруг мирные жители случайно попадут?
Да плевать ему. Поручили – исполняй. Ему за это деньги платят, а не за красивые глаза, как некоторым.
Кстати, о красивых глазах. Косте жутко захотелось увидеть Наташку. Пусть он сейчас не в лучшей форме, да и она, как сказали в ресторане, приболела. Он пойдет к ней, как заходил после уроков, когда у нее был бронхит, а он в очередной раз подрался. Вместе-то не так тоскливо.
Время позднее, но вряд ли человек, привыкший к ночной смене, ложится спать раньше полуночи. И Костя очень надеялся, что она будет одна. С трудом верится, что ее толстопуз, забыв о жене и мэре, бегает вокруг нее с градусником и готовит полоскание.
Наташа открыла не сразу. Изучали его в глазок.
– Кость, ты чего? – спросила через дверь.
– Хочу с тобой общнуться.
– Поздно уже.
– Наталь, открой, а.
Она открыла, и у обоих вытянулись лица. Она разглядывала его царапины, он уставился на нее. Под одним из ее прекрасных глаз вольготно раскинулся синяк.
– Что это? – оторопел Костя.
– А у тебя? – не осталась в долгу она.
– Мне можно, я мужик. А кто тебя ударил?
– Сама. На дверь налетела.
– Знаю я эту дверь. Толстый коротышка зовут. Вот урод!
– Костя, ты ничего не понимаешь.
– Ну так объясни.
– Он не хотел, он случайно. Извинялся потом, – вздохнула Наташа.