Этих посланников ни та ни другая сторона давным-давно уже не держала, за важностью событий, имевших место где-то ещё, но Этар действительно остался «Вольным городом». И, разумеется, кишел прознатчиками и доглядчиками со всех четырех сторон света. Недовольные из пределов Державы Навсинай давно убедились в истинности старого правила: хочешь спать спокойнее — беги подальше. Обманчивая близость и «глухость ненаселённого Гиалмара» мало кого сбила с толку. Большинство предпочло податься севернее, где шуровали повстанцы неуловимого Уэртау, по слухам, разумеется, сильно преувеличенным, — борца за свободу, защитника слабых и обиженных, отнимавшего, как и положено герою легенды, деньги у богатых и раздававшего их бедным.
Всё это и ещё многое другое Ксарбирус рассказывал Стайни, пока они приближались к воротам крепости.
Этар служил нечто вроде «столицы» вольного Гиалмара — вернее сказать, местом, где можно было расторговаться, продав и купив почти всё, чем богаты были земли между Таэнгским и Вилосским хребтами. Конечно, негоцианты из далекого Луала, областей к югу от Пояса, то есть перешейка, соединявшего полуночную и полуденную части западного континента, тут, в Этаре, не появлялись, но всё прочее, включая превосходное оружие гномов Дин-Арана, продавалось совершенно свободно.
Аэлвы Ринн-А-Элина, клоссы Кессера могли за себя постоять, в их владениях, равно как и вблизи, железные болваны Навсиная шастать не дерзали. Не показывались они и в самом городе, точно так же, как и в Семме.
Этар встретил путников непролазной грязью после только что прошедшего короткого ливня. С одной стороны, он смыл накопившиеся в сточных канавах нечистоты, но, с другой — глинистые, незамещённые улицы обратились в сплошное месиво. Ксарбирус брезгливо подбирал полы плаща и старался на цыпочках пробираться вдоль стен, где казалось посуше.
Дома в Этаре выглядели куда беднее, чем жилища семмийцев, но лишь на окраинах. Когда алхимик и бывшая Гончая миновали второе кольцо стен, под сапогами разостлалась добротная каменная мостовая, а по сторонам поднялись двух — и даже трёхэтажные, узкие по фасаду дома с многочисленными лавками — расслоение на богатых и бедных в вольной крепости оказалось куда резче, чем в дальнем северном выселке. Город жил торговлей да мелкими починками — настоящие ремесленники-мастера предпочитали тот же Семме, где окрестности слыли куда безопаснее, а близкий Таэнгский хребет служил удобным источником угля, железа, камня и тому подобного.
Хозяева богатых лавок прекрасно знали Ксарбируса — дородные купчины не гнушались самолично выйти на улицу, наперебой приглашая многоуважаемого мэтра посетить их «скромные заведения», уверяя, что и «молодой госпоже» найдётся на что посмотреть.