— И за это, — подхватил Тёрн, — спасибо тебе, друг по кервану.
— Ох, дхусс, дхусс… где только тебя воспитывали? Разве так нужно отвечать девушке, говорящей, что она должна быть с тобой? — делано вздохнула Гончая.
Дхусс улыбался. Смотрел на прильнувшую к нему Стайни и улыбался. Но рука его так и не обняла её плеч.
Тёк песок в великих часах времени, золото становилось углём, словно в странном «находителе» Брабера. Гончая чуть шевельнулась, постаралась поймать взгляд дхусса.
— Почему ты якшаешься с Ксарбирусом? Он ведь предал тебя и всех нас. Кройон, уходя, завещал мне месть. И — чтобы я сберегла тебя.
— Я знаю, — спокойно отозвался Тёрн. — Мне это ведомо, Стайни. Ксарбирус помог моему пленению, но не рассчитал и сам оказался в руках рыцарей ордена Солнца.
— Но он предал!
— Стайни. Мы, смертные, люди и нелюди, слабы. Слабы плотью, слабы духом. Наш высокоучёный доктор искал столь же высокопоставленных покровителей. И нашёл… на самом верху, откуда так больно падать. И он никого не предавал, а, напротив, верно служил своим настоящим хозяевам. Ксарбирус не робкого десятка — едва ли слабый духом решил бы остаться, когда все подозревают его в измене.
Стайни только и смогла, что возмущённо покачать головой.
— Зачем тебе это, Тёрн, зачем?! Почему не прижать его как следует? Тебе даже рук марать не надо, я всё сделаю!
— Ты не понимаешь, — вздохнул дхусс. — Он по-своему храбр, наш Ксарбирус. Предпочту, чтобы он оставался на виду как можно дольше. Он — и ещё одна девочка, единственная, кто уцелел в крепости солнечных.
— Д-девочка?
— Я не говорил о ней. Дитя Гнили. Выращенная орденом Гидры. Жуткое и неописуемо, неимоверно несчастное создание. Она идёт за нами — больше ей идти просто некуда.
— Как это «некуда»? А другие крепости ордена?
— Может, не знает. Может, не способна разорвать связь меж мной и ею… не ведаю. Вреда от неё сейчас, пожалуй что, никакого, так что пусть себе идёт.
— Заставлю сидху два кольца выложить вместо одного.
— Заставь… да только не подойдёт она.
— Кто, сидха? — попыталась пошутить бывшая Гончая.
— Будет тебе… та девочка, Мелли её зовут. Пока — не подойдёт.
— Эх, Тёрн, Тёрн! — поёрзала Стайни. — Всех-то ты жалеешь, всех-то ты прощаешь. Тебя бы хоть кто простил…
— А такое по заказу не бывает.
Стайни вздохнула, говорить расхотелось.
Двое долго ещё сидели на краю обрыва, меж морем и звёздами. Могучим валом с востока на запад катилась ночь, перемигивались огоньки на рыбацких баркасах и шхунах, всё было тихо и мирно. Но знала Стайни, Тёрн думает сейчас совсем о другом: о растоптанной границе между людьми и Мастерами Смерти, о ратях Некрополиса, впервые за много веков перешедших запретный рубеж, о войне, кипящей там, за много сотен лиг и несколько месяцев пути, — а вовсе не о её тёплом плече, доверчиво прижавшемся к его собственному.