Оба собеседника взгромоздились на табуреты, и Эддингтон вручил Квиллеру открытую книгу.
– Взгляните на двадцать вторую страницу. Японская прозрачная лента и капельки крахмального клейстера делают разрыв незаметным.
И на самом деле двадцать вторая страница выглядела безупречно.
Когда Уинстон запрыгнул на верстак, за которым они сидели, букинист сказал:
– Он всегда приходит в переплётную, когда я работаю. Ему нравится запах клея и клейстера.
– Коко тоже нравится нюхать клей. Вы каким пользуетесь?
– Никакой синтетики. Я делаю свой клейстер из пшеничной муки или крахмала. Клей делают из шкур животных. Я покупаю его в плитках, а потом растапливаю. Вы знаете, что именно клей, который используется в переплётном деле, привлекает книжных червей?
Когда Эддингтон говорил о своём ремесле, он вовсе не казался робким человечком, который держит нерентабельный книжный магазин и шёпотом произносит свою роль в театральном клубе. Он говорил тихо, но с уверенностью и демонстрировал различные переплётные операции со знанием дела.
– Как вышло, что вы заинтересовались книгами? – спросил Квиллер.
– Мой прапрадед коллекционировал книги. Вы знаете городок под названием Причуда Смита? Он основал его в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году. Его шахта дважды прогорала, но на третий раз он напал на золотую жилу.
– Что же случилось с состоянием вашего прапрадеда? – спросил Квиллер, оглядывая комнату.
В дальнем углу стояли неудобная на вид койка, складной карточный стол с одиноким тоже складным стулом и маленький умывальник с зеркалом, была ещё там полка с тарелками и консервами.
– К сожалению, должен сказать, что следующее поколение растратило наследство на прекрасных дам, – сказал Эддингтон, заливаясь нездоровым багровым румянцем. – Мой отец был вынужден зарабатывать себе на хлеб, продавая книги.
– Какого рода книги?
– Классиков, словари, энциклопедии, книги по этикету – такого рода вещи. Необразованные люди хотели поднять свой культурный уровень, а мой отец выступал в роли миссионера, убеждая их читать и вести более правильный образ жизни. Он никогда много не зарабатывал, но был честен и уважаем. Кто-то сказал: добродетель и богатство редко уживаются в одном человеке.
– А каким образом вы сами начали заниматься ремеслом букиниста?
– Умер один старик, а его книги выбросили на свалку. Я их увидел в тачке и увёз. Мне было тогда всего четырнадцать лет. Теперь я покупаю книги в поместьях. Иногда в пачке попадается одна книга, которая чего-то стоит. Как-то в ящике со старыми учебниками и книгами по этикету мне посчастливилось найти первое издание Марка Твена. А однажды я нашёл книгу с дарственной надписью, сделанной Лонгфелло Готорну.