Скомканное платье слетело на пол, и Шелби осталась в одних трусиках. Горячее дыхание Нейва обжигало ей грудь, спускаясь все ниже, ниже... Вот язык его нырнул ей в пупок, а сильные руки приподняли ягодицы – и Шелби вскрикнула, задыхаясь от неописуемого наслаждения.
Когда Нейв сбросил джинсы и ботинки, она не видела – только в какой-то миг заметила, что он обнажен, и на долю секунды ее охватил прежний ужас.
«Опомнись, Шелби! Не делай этого!»
– Скажи мне «нет», – хрипло взмолился он.
«Вот именно! Скажи ему «нет»! А потом вставай и убирайся отсюда, и больше не приходи!»
– Не... не могу!
– Шелби, это опасно! – прошептал он.
Но Шелби уже не понимала, что он говорит, – чувствовала лишь, что горячее дыхание его щекочет кожу в самом интимном месте. Как может она остановиться, если разум ее сгорел в огне желания, если «вчера» и «завтра» превратились в пустой звук и теперь для нее существует лишь этот миг – сладчайший миг, растянувшийся на целую вечность?
Он прильнул губами к нежной коже на внутренней стороне бедра – и Шелби ахнула, наслаждаясь и страстно желая большего.
Он целовал ее так, как позволено целовать лишь любимому, и Шелби радостно открывалась ему навстречу, всю себя, без остатка доверяя этому человеку.
Как могла она хоть на миг вообразить, что любовь ее позади! Как могла назвать это блаженство простым сексуальным желанием, игрой гормонов? Между игрой гормонов и тем, что творится с ней сейчас, такая же разница, как между небом и землей.
Где-то в глубинах тела властно рождался могучий отклик на его ласки. Миг – и Шелби забилась в объятиях Нейва, исступленно выкрикивая его имя:
– Нейв!
– Сейчас, милая, сейчас!
Он приподнялся над ней, приблизил лицо к лицу, щекоча щетиной нежную кожу ее щеки.
– Шелби, радость моя, как же я мог жить без тебя!
Он вошел в нее одним мощным толчком – и жгучая радость пронзила Шелби, и легко и без усилий, словно Нейв был для нее давним и постоянным любовником, она ответила на его ритм.
– Шелби... прекрасная моя Шелби... – шептал он, словно в бреду.
Они двигались слаженно, без слов понимая друг друга. «Я люблю тебя, Нейв, как же я тебя люблю!» – думала Шелби и хотела прокричать о своей любви на весь белый свет, но голос ей не повиновался.
Они достигли кульминации одновременно и замерли, тяжело дыша, совершенно обессиленные.
Что-то влажное смочило Шелби щеки, и с удивлением она поняла, что это слезы.
– Прости... что я плачу... я не потому...
– Тише, милая. Не надо извиняться. Все хорошо.
Он приложил ее руку к своей груди, и, замерев в сладком блаженстве, Шелби слушала, как постепенно успокаивается и умеряет ход размеренное биение его сердца.