Менее чем пятью милями южнее они увидели на изрытой глубокими колеями дороге круто накренившийся экипаж, кучер и пассажир лихорадочно трудились над слетевшим колесом. Позади них металась взад-вперед по тропинке Таунсенд Монкриф, – растрепанная, подол платья в грязи. Она то и дело подходила к карете и, хмурясь, наблюдала за тем, как продвигается работа.
– Сколько еще времени вам понадобится? Нельзя ли мне распрячь одну из лошадей и верхом поехать вперед?
– Скоро стемнеет, – сквозь стиснутые зубы процедил Анри, связывая вместе с возницей треснувшие колесные спицы.
– Но туда, должно быть, уже не так далеко! Никак не предполагала, что потребуется так много времени, чтобы добраться до Рамбуйе.
При последних ее словах кучер испуганно вздрогнул. Он посмотрел в глаза Анри.
– Сударь! Мы свернули на шартрскую дорогу.
– Будь ты проклят! – рявкнул на него Анри. – Продолжай работать!
Таунсенд, пропустившая их диалог мимо ушей, с минуту продолжала молча наблюдать за тем, как они работают, потом, топнув нетерпеливо ногой, снова заметалась взад-вперед по тропинке.
Господи! Это ожидание сводило ее с ума! Возможно, в эту самую минуту Ян зовет ее, возможно, он... Нет! Она не должна этому верить. Даже думать не должна! По словам Анри, та женщина в дворцовом саду уверяла, что жизнь Яна вне опасности. Это не оспа, не холера, не какая-нибудь смертельная лихорадка. О, если бы Анри догадался сразу разбудить ее, чтобы она сама расспросила ее. Думая об этом, она ломала руки от отчаяния. Анри выглядел таким виноватым, так раскаивался в своей оплошности, когда, наконец, сообщил ей ужасную новость, объяснив, что хотел как можно быстрее доставить ее в Рамбуйе.
Эта мысль принесла ей некоторое успокоение. Милый Анри! Как он добр и терпелив, какое счастье, что он был возле нее, когда та незнакомка чуть не попала под колеса кареты! Ведь единственное, что имело теперь значение, – как можно скорее добраться до Рамбуйе, когда она нужна Яну!
«Как странно, – подумала Таунсенд, – что чувства обиды и злости по отношению к Яну полностью исчезли, едва я узнала о его болезни. Впрочем, странно ли это?» Она вдруг с потрясающей ясностью поняла, как много он для нее значит, поняла, что по-прежнему любит его всем сердцем и не в силах вынести даже мысли о том, чтобы потерять его. И он позвал ее и хотел, чтобы она была с ним в час беды. Она вся затрепетала при этой мысли. Если он будет любить ее, если будет любить...
Таунсенд всхлипнула и быстрым шагом направилась к экипажу. К своему огромному облегчению, она увидела, что экипаж стоит, наконец, прямо, а кучер загоняет колесо на место. Анри делал ей знаки, стоя на ступеньках кареты, и Таунсенд заспешила к нему, путаясь в длинных юбках, тяжело дыша и смеясь. Минуту спустя карета уже катила по дороге в быстро сгущавшейся темноте.