Эшли стояла, нервничая, желая сесть, но боясь потерять то чувство самоуверенности, которое давало ей вертикальное положение. Она знала, что Коул – единственный человек во всем мире, влияние которого будет ощущаться на террасе, даже если он просто развалится на стуле. Она судорожно сглотнула, когда почувствовала, как пронизывающий взгляд Коула прошелся по ней.
– Ты выглядишь ужасно, – сказал он наконец.
Она слабь улыбнулась.
– Из-за этого замечания ты только что. потерял работу в госдепартаменте.
Коул преднамеренно не обращал внимания на ее показное легкомыслие.
– Ты спала?
– Иногда, – Эшли пожала плечами.
– А я нет. Маленькая озабоченная складка появилась у нее на лбу.
– Почему? Нехорошо с Кельвином?
– В смысле здоровья – нет. Но он опять начал бросать мои фишки от триктрака в мусорную корзину.
– Почему же ты не купишь ему баскетбол?
Коул усмехнулся на эту ее слабую попытку сострить.
– Не думаю, что это поможет. Ты ведь никогда не играла с ним в баскетбол.
– Извини, – сказала она, признавая свою неправоту. Последним из ее желаний сейчас было непричинение боли Кельвину.
– Не могла бы ты по крайней мере зайти и навестить его?
– Будет только хуже.
– Для тебя или для него?
Коул заметил, как серебристо-серые глаза Эшли приобрели цвет облаков перед грозой.
– Это нечестно.
– Я и не пытаюсь быть честным, – сказал он резко. – Я борюсь за то, что имеет значение для меня. Для нас обоих. Ты с самого начала решила прекратить все это, так ведь?
Чувствуя напряжение во всем теле, Коул старался не дать своим рукам схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она осознает, что делает.
—Черт возьми, Эшли, ты никогда не хотела, чтобы это сработало? Несчастный случай с Кельвином был только предлогом, чтобы убежать. Ты до смерти боишься давать обещания кому-либо. Все это на самом деле больше, чем просто нежелание рисковать ребенком. Ты боишься пойти на риск в отношениях со мной. Вот где причина, не так ли?
Ее глаза вспыхнули недобрым огнем.
– Ты второй человек за сегодняшний день, который обвиняет меня в трусости, и, может быть, вы оба правы. Может быть, я не хочу еще раз испытать боль. Может быть, я не хочу провести остаток своей жизни неудачницей. Я чертовски хороший режиссер, но отношения с людьми у меня паршивые. Я лучше буду заниматься тем, в чем разбираюсь!
– Это правильно. Занимайся персонажами, постановками. Занимайся актерами, которые произносят те слова, которые ты им приказываешь говорить, чьи поддельные эмоции можно контролировать. Я и не представлял, что власть так важна для тебя.
– Это не имеет никакого отношения к власти.