— Видишь эту штуку? — спросил я. Это был риторический вопрос. Пол кивнул, уставившись на меня большими глазами. — Это колокол. Такой, как в городской церкви. Звук, который мы слышим по воскресеньям, понимаешь?
— Да. Слазу после завтрака, Фланк?
— Что?
— Звон слазу после восклесного завтлака, Фланк. — Пол слегка ударил меня по колену своей пухлой ручкой. Я кивнул:
— Да, правильно. Колокола звенят. Они большие пустые внутри куски металла, наполненные звоном и они выпускают его воскресным утром после завтрака. Вот что это.
— Завтлак? — Пол посмотрел на меня снизу вверх, сильно нахмурив бровки. Я терпеливо покачал головой.
— Нет, колокол.
— К — это колокол, — спокойно сказал Пол, кивая, и уставился на ржавый цилиндр, вероятно, вспомнив старую азбуку. Пол был умный мальчик, отец собирался послать его в школу, когда придет время, и уже начал учить с ним алфавит.
— Правильно. Ну, наверно, этот колокол упал с корабля или его принесло наводнением. Я знаю, что мы сделаем. Я пойду в дюны, а ты ударишь по колоколу своей деревяшкой, и мы посмотрим, смогу ли я его услышать. Сделаем так? Хочешь? Звон будет очень громкий, и ты можешь испугаться. — Я нагнулся, чтобы мое лицо было на одном уровне с лицом Пола. Он яростно потряс головой и задрал нос:
— Нет! Не испугаюсь! — закричал он. — Я… — он уже собрался обойти меня и ударить по бомбе куском дерева, он уже поднял его над головой и замахнулся, когда я протянул руку и обхватил его за талию.
— Не сейчас, — сказал я. — Подожди, пока я отойду подальше. Это старый колокол и в нем мог остаться только один хороший звук. Ты же не хочешь потратить его впустую?
Пол рванулся, выражение его лица, казалось, говорило: он не против потратить впустую что угодно, если при этом он ударит колокол своим куском дерева.
— Холосо, — сказал он и прекратил вырываться. Я его отпустил.
— Но я могу удалить оцень, оцень сильно?
— Изо всех сил. Когда я махну с верхушки дюны. Хорошо?
— Мозно мне поплобовать?
— Пробуй, ударив по песку.
— Мозно бить по лузам?
— Да, бей по воде. Хорошая мысль.
— Мозно бить по этой лузе? — Он указал палкой на круглое озерцо около бомбы. Я покачал головой:
— Нет, колокол может рассердиться.
Он нахмурился:
— Колокола умеют селдиться?
— Да. Я ухожу. Ты очень сильно ударишь, а я буду очень внимательно слушать, хорошо?
Он потряс головой:
— Холосо.
— Отлично. Я быстро. — Я повернулся и медленно побежал в дюны. Спина моя чувствовала себя странно, Я посмотрел вокруг, нет ли кого поблизости. Никого не было, только несколько чаек кружилось в небе, по которому плыли рваные облака. Когда я обернулся и посмотрел через плечо, я увидел Пола. Он все еще стоял около бомбы, держал палку обеими руками и изо всех сил шлепал ею по песку, подпрыгивая и крича. Я побежал быстрее, перепрыгивая через камни на твердый песок, через линию прилива на сухой золотой песок, потом на траву ближайшей дюны. Я взобрался на ее верхушку и посмотрел туда, где стоял Пол, маленькая фигурка на фоне зеркал луж и влажного песка, выделяясь на фоне наклоненного металлического корпуса. Я постоял, подождал, пока он заметит меня, последний раз посмотрел по сторонам, помахал высоко поднятыми над головой руками и упал на землю.