– Уверена, все образуется, как только они узнают вас получше, миссис...
– Пожалуйста, зовите меня Дженни. И можно мне называть вас по имени?
К концу дня Элизабет решила, что под напористостью Дженни Морган прячет чувствительную натуру. Сострадание перевесило недоверие, когда Дженни, готовая зарыдать, призналась, что испортила несколько документов и будет оштрафована в свой первый рабочий день, а может, даже и уволена. Отложив бумаги, Элизабет аккуратно исправила ее цифры, что отвлекло и сбило ее саму. Мысль, что Дженни отняла работу у какой-то южанки, исчезла, как только та призналась, что недавно потеряла ребенка и долго болела. Элизабет поняла, какой одинокой она чувствует себя без мужа, как нуждается в участии. Работать ей было необходимо, так как семья была вся в долгах, и Хьюго не мог в одиночку их содержать.
Потрясенная ее откровенностью, Элизабет надеялась, что Дженни не рассчитывает на такую же с ее стороны. Напротив, настроение у той вдруг улучшилось, и Элизабет смогла наконец заговорить о войне и о том, что происходит в Ричмонде, задавая вопросы на интересующую ее тему. Но ее ждало разочарование – Дженни понятия не имела, где сейчас Колтер и Хьюго.
Вечером Элизабет призналась Эмили, что некоторые из ее опасений были напрасны.
– Дженни сказала, что полностью понять ее я не могу, так как не замужем.
– Вот видишь, Элизабет, я же тебе говорила. И для тебя самой будет лучше, если ты сможешь общаться с женщиной твоего возраста.
– Посмотрим. – Но она понимала, что примет эту дружбу, так как Дженни несколько раз принималась сплетничать о Колтере, а ей безумно хотелось узнать о нем все, что можно.
Через несколько дней Элизабет утвердилась в решении подружиться с Дженни. Ее сердило, что женщины продолжают избегать северянку, хотя она и понимала почему.
Жена Хьюго в благодарность за поддержку рассказывала ей о своих встречах с Колтером, неизменно воздавая ему должное. Она также рассказала, что Колтер не обращает внимания на женщин, хотя попыток с их стороны добиться этого было предостаточно.
Ошибки Дженни в работе над документами продолжались и вызвали один инцидент, который никак не шел у Элизабет из головы.
– Уверяю вас, миссис Марстенд, – возмущалась Дженни срывающимся от обиды голосом, – мне подменили цифры.
– Но это невозможно. Этого никогда, слышите, никогда не случалось раньше.
– Миссис Марстенд, – прервала ее Элизабет, – вы не допускаете даже мысли, что такое могло произойти сейчас?
– Ну... ну, не знаю, – пробормотала женщина, потрясенная этим подозрением. Быстро взяв себя в руки, она продолжала: – Миссис Морган, мы все понимаем, что ваше сочувствие может распространяться на обе стороны, чего никак нельзя сказать о других работающих тут. Необходимо прилагать все усилия, чтобы эти документы Казначейства не попадали во вражеские руки. Если я поверю вашим словам, что кто-то уменьшил цифры, а значит, эти документы пропали, то я должна буду признать, что какая-то другая женщина здесь не заслуживает доверия.