Он шел быстро. Протянув руку, чтобы в очередной раз ухватиться за медную ручку, он поискал глазами Лину, которая смотрела прямо вперед, но, даже еще ничего не видя, почувствовала его присутствие, вздрогнула, быстро повернула голову и улыбнулась.
— Пошли…
Ей не было нужды задавать вопросы. Она читала радость и гордость в его глазах. Видела, как вздрагивают от нетерпения его руки, схватившие с полки их фибровый чемодан.
Он смотрел на тех, кто мог бы стать их спутниками, с иронией, жалостью, легкой долей презрения. На трех измученных двухсуточными отпуском в Париж моряков из Шербура, один из которых был так бледен, что казалось, его вот-вот стошнит; на крестьянку лет за пятьдесят, в черном, которая словно застыла на всю ночь, положив руки на зажатую в ногах корзину из ивовых прутьев; наконец, на кудрявую мать-одиночку, собиравшуюся вынуть из лифчика грудь, чтобы покормить своего малыша.
В их присутствии Лина не посмела о чем-либо спрашивать. Мишель не сказал ей, куда идет. По прибытии на вокзал Сен-Лазар им пришлось бежать вдоль всего состава. Поезд был длинный, вагоны третьего класса находились в голове состава. Не замедляя шага, Мишель машинально поглядывал на стрелки повисших где-то в пространстве огромных часов.
— Лезь!
Он подсадил ее на скользкую ступеньку. Медные ручки перил были мокрые и покрыты угольной пылью.
Их попутчики уже устроились на ночь. Лина села тоже. Мишель остался стоять, рассматривая соседей расширенными зрачками, отчего лицо его стало более тонким, а черты более оживленными. Она понимала его состояние по неуловимо вздрагивавшим крыльям носа.
Куда он ходил и откуда вернулся с таким торжествующим видом?
— Пошли.
Поезд миновал пригороды. Освещенное кафе на углу улицы, ряд приземистых особняков, затем внезапно высокий дом, держащийся словно каким-то чудом, а в пустырном переулке — заблудившееся такси.
— Ты думаешь, Мишель, что…
Он потянул ее вперед. Они шли друг за другом, задевая перегородки купе, натыкаясь на бродящих в поисках туалета призраков. И наконец, миновав последний тамбур, увидели необычайно изысканный, спокойный, теплый свет, ковровую дорожку на полу прохода, перегородки из отполированного красного дерева.
Лина мельком заметила профиль Мишеля. Как похож он был в это мгновение на молодого зверя, который своими коварством и усилиями достиг цели!
— Входи…
Купе, отделанное серым полированным деревом, с подголовниками на спинках сидений и с фотографиями на стенках, было пусто.
— А если контролер…
Он лишь пожал плечами, прикрыл дверь и задвинул электрический колпак синими полотняными створками, напоминавшими веки.