– Все! – сказал Макс оживленно. – Надеюсь, мы все обговорили. Ларри будет поддерживать связь, и вам не о чем беспокоиться. Может быть, у кого-нибудь есть какие-то проблемы?
– Есть, – Дюк уныло улыбнулся. – Как не сойти с ума в этой деревне? Что, если нас увидят вместе? Я имею в виду если мы встретимся в баре, чтобы выпить или еще чего-нибудь? Это имеет значение?
Макс на мгновение замешкался, затем покачал головой:
– Не думаю, Дюк. Почему бы и нет. Думаю, мне не нужно объяснять, что операция пройдет в другом городе. Мы используем Свинбурн только как тренировочный лагерь.
Дюк повернулся ко мне, по-деловому почесав голову длинными пальцами, какие бывают только у хирургов и музыкантов.
– Почему бы тебе не поехать со мной, Джонни? – спросил он нетерпеливо. – Мы могли бы выпить пару стаканчиков.
– Было бы неплохо, – ответил я.
– О'кей, тогда поехали, – промычал он. – Ты знаешь, от всех этих напыщенных разговоров у меня заболел живот и поднялась температура.
Это стало началом прекрасной дружбы.
На третий вечер мы обнаружили лучший бар города, укромно примостившийся на аллее в южной части Мэйн-стрит. Его владельцем оказался человек по имени Донован, которого переполняла горячая ненависть ко всему человечеству. Он был убежден, что является самым большим неудачником в мире. Только однажды удача улыбнулась ему, – рассказывал он нам, – это когда его жена сбежала от него с заезжим коммерсантом, да и то через пару дней он обнаружил, что прежде чем сбежать, они обчистили полки с его лучшими товарами и сняли все деньги со счета в банке.
Это было человекообразное существо с блуждающим взглядом диких глаз и разрозненными кустиками седых волос, которые редкими оазисами обрамляли его рябой загорелый череп.
Он не верил ни в дантистов, ни в искусственные зубы, и поэтому самое пугающее зрелище открывалось, когда он улыбался, обнажая оставшиеся зубы, торчавшие, словно гнилые пеньки в болотистой трясине. Хотя бы ради потомства это лицо следовало уничтожить сразу после рождения.
С тех пор мы все вечера проводили в этом баре. Снова был понедельник. Поскольку он уже понял, что не может вести себя с нами нагло, он принялся полностью нас игнорировать. Он притворился глухонемым и оставался счастливо рассеянным ко всем просьбам и крикам, несшимся в его сторону. Это продолжалось целый час, а поскольку мы были единственными посетителями в баре, нас стало это по-настоящему раздражать.
– Донован! – Дюк сильно ударил по стойке обоими кулаками. – Если ты не хочешь обслуживать своих посетителей, то поставь хотя бы сюда бутылку бурбона, а? – Никакой реакции. – Ты только посмотри на этого подлого старого ублюдка! – ревел Дюк. – Просто необходимо возвести посредине улицы постамент и выставить на него эту карикатуру на человека. Я бы купил танк и расстреливал его по выходным.