– Искупите? Каким образом? Вырастив ребенка Гарриет Пайк?
– Да.
На мгновенье воцарилась тишина.
– Это не было оформлено юридически. Все было сделано в тайне. До смерти жены мы жили в северной Англии. Я уволил всех слуг за исключением няни, ухаживавшей за двумя моими родными детьми. Остался лишь один человек, знавший мою тайну, даже дети не знали о ней. Друзья? У меня их практически нет. Клайв молчал.
– Я был бы счастлив, что поступил именно так, если бы Гарриет Пайк действительно была невиновна. Но так... Даже сегодня вечером глаза, руки Гарриет Пайк были вновь передо мною. "Грех отца твоего до седьмого поколения будет..."
– Но не матери, – перебил Клайв.
– Ни к чему играть словами, мистер Стрикленд!
– Я и не собирался, сэр!
– "Грех отца твоего до седьмого поколения..." – надо ли продолжать?
– Нет необходимости, сэр.
Дом вздрогнул от близкого удара грома.
– Скажите, сэр, Гарриет Пайк была душевнобольной?
– Напротив. Трудно было бы отыскать более здравомыслящее и хитрое существо. Судьба родившегося от неизвестного отца ребенка вовсе не волновала ее; она лишь стремилась спасти ложью свою шкуру. Все дикие вопли начались только после того, как она увидела, что потерпела неудачу. Но почему вы задали этот вопрос?
– Потому, – ответил Клайв, бросая вызов многовековому предрассудку, – что я не верю, будто склонность к насилию, воровству или убийству непременно передается по наследству. В Лондоне мне пришлось немало повидать...
– Вы и впрямь сомневаетесь в подобных фактах?
– Нет, в фактах я не сомневаюсь... Но только больше всего мне хотелось бы написать книгу, которая тронула бы души людей рассказом об этом лучшем из всех миров.
– Это гнусный мир, молодой человек! Вы поняли, разумеется, кто унаследовал преступные наклонности Гарриет Пайк?
– Нет.
– В таком случае пора раскрыть все карты. Что это было?
– О чем вы?
– Этот звук?
Мэтью поднялся с места. Встал и Клайв.
– Вы имели в виду гром?
– Нет, я имел в виду не гром, не треск огня и не тиканье часов.
Странным образом Клайву начало казаться, что они снова в поезде – только теперь он испытывал совсем иные чувства.
Опершись левой рукой о стол, Деймон протянул правую к ящику стола, а затем внезапно бросил взгляд на закрытую дверь в холл. Затем он повернулся к двери в библиотеку, тоже закрытой, которую отделяло от него каких-нибудь пятнадцать футов.
– Нет, ничего. Кажется, я ошибся.
Проследив за взглядом Деймона, Клайв вновь перевел глаза на его взволнованное лицо.
– Меня, мистер Стрикленд, винят в том, что я не умею проявлять своих чувств. Как бы то ни было, я старался любить этого ребенка так же, как своих собственных детей. Мне как будто удавалось это. Вы сами можете засвидетельствовать, что...