Сэр Харвей ответил не сразу. Только когда Паолина обернулась к нему, еле сдерживая раздражение, и повторила свой вопрос, он произнес в ответ:
– Потому, что маркиз женат!
– О! – невольно сорвалось с губ Паолины.
– Да, он женат, – повторил сэр Харвей.
– Почему же он ни разу не упомянул об этом? Где его жена? Она тоже была с ним.
– Нет. По-видимому, они не живут вместе, хотя и не разведены. Семейство Долиони не потерпело бы подобного скандала. Но он женатый человек и, стало быть, вам он ни к чему.
– Но он казался таким милым и обходительным, – произнесла Паолина. – Мне он понравился.
– Это было видно сразу, – отозвался сэр Харвей. – Если только у вас нет желания стать его любовницей, совершенно незачем тратить время на человека, который не может предложить вам ничего другого.
– Неужели вы не можете выражаться не так грубо? – произнесла возмущенно Паолина. – Неужели все в нашей жизни должно зависеть от того, какую это нам принесет выгоду? Неужели мы не вправе иметь друзей, с которыми можно просто поговорить по душам?
– На все ваши вопросы я отвечаю «да», – отрезал сэр Харвей, даже не повысив голоса.
– Я не могу в это поверить, . – возразила Паолина. – Разве мы здесь не для того, чтобы получать удовольствие, и, кроме того...
Внезапно Паолина осеклась. Она вдруг спросила себя, почему ее так возмутил резкий отзыв сэра Харвея о маркизе. Действительно ли он нравился ей, или просто потому, что его серьезность и сдержанность делали его в ее глазах надежным прибежищем после всех преследований со стороны герцога?
– Видите ли, – продолжал тем временем урезонивать ее сэр Харвей, – вам нет никакого смысла терять время, отвечая на ухаживания маркиза или подобных ему. Он уже оказал нам услугу, введя нас в высшее общество Венеции. Завтра нас забросают приглашениями, но сегодня остаток вечера мы проведем дома в тишине и покое.
– Но мы вполне могли бы пойти в театр, – возразила Паолина.
– Чтобы вы могли там встретиться с маркизом! Так ведь? – огрызнулся сэр Харвей.
– О Боже, неужели вы действительно думаете, будто он может что-то значить для меня лично? – ответила вопросом на вопрос Паолина. – Честное слово, это просто нелепо. Только он показался мне очень любезным и... чутким.
– И уж, конечно, весьма неравнодушным к вам, – закончил за нее сэр Харвей.
– Он делал мне комплименты, – ответила Паолина, – но я не думаю, что их следует воспринимать всерьез.
– Весь вопрос не в том, какое значение вкладывал в них маркиз, – произнес сэр Харвей, – но в том, как воспринимаете их вы сами.
Говоря это, он обернулся и взглянул в ее сторону, и впервые Паолина заметила жесткое, почти суровое выражение в его глазах.