Себастьян проводил ее в спальню. Забравшись в постель, Эви свернулась калачиком, прижав платок к носу. Она никогда так не плакала раньше – безмолвно, без рыданий, скованная горем, которое теснилось в груди, не находя выхода. Она смутно сознавала, что Себастьян велел задернуть шторы и послал горничную за вином и холодной водой.
Он остался в спальне, однако не спешил приблизиться, расхаживая по комнате, а затем опустился в кресло, стоявшее возле кровати. Было очевидно, что он не собирается держать ее в объятиях, пока она не выплачется, стараясь избежать эмоциональной близости такого рода. С ним можно было разделить страсть, но не горе. И тем не менее было ясно, что он не намерен уходить.
Когда горничная принесла вино, Себастьян подложил подушки под спину Эви и плеснул в бокал щедрую порцию. Забрав у нее пустой бокал, он смочил салфетку в холодной воде и приложил ее к распухшим глазам Эви. Все его жесты были на удивление осторожными, словно он имел дело с маленьким ребенком.
– А как же служащие? – пробормотала Эви спустя некоторое время. – Клуб. Похороны...
– Я обо всем позабочусь, – спокойно отозвался Себастьян. – Клуб придется временно закрыть и заняться похоронами. Послать за кем-нибудь из твоих подруг?
Эви покачала головой:
– Это поставит их в неловкое положение. И потом, мне не хочется ни с кем разговаривать.
– Понимаю.
Себастьян оставался с ней, пока она не выпила второй бокал вина. Догадываясь, что он ждет от нее какого-то сигнала, Эви поставила пустой бокал на ночной столик. Язык с трудом ворочался у нее во рту.
– Пожалуй, я немного посплю, – сказала она. – Тебе незачем оставаться со мной, когда столько нужно сделать.
Окинув ее оценивающим взглядом, он поднялся с кресла.
– Пошли за мной, когда проснешься.
Лежа в полутьме, захмелевшая и сонная, Эви задавалась вопросом, почему люди говорят, что смерть близких воспринимается легче, если человек готов к ней. Ей, например, ничуть не легче. Те же самые люди, наверное, сказали бы, что она не должна особенно горевать, поскольку никогда по-настоящему не знала своего отца. Однако это только усугубляет ее положение. У нее почти не осталось воспоминаний, которыми она могла бы утешиться, – слишком мало времени они провели вместе. Вслед за печалью пришло ощущение обделенности и даже... возмущения. Неужели она совсем не заслуживает любви? Может, она лишена какого-то дара, который притягивает людей?
Сознавая, что еще немного, и она расплачется от жалости к себе, Эви вздохнула и закрыла глаза.
Выйдя из апартаментов Айво Дженнера, Кэм встретил в коридоре лорда Сент-Винсента. Лицо виконта было хмурым, в голосе звучал вызов.