Франсуа Шартран был расстроен, когда вышел из отеля и направился на набережную у Стэнли-парка. Он медленно прохаживался на зябком осеннем ветру, подняв воротник, глядя на рыбачивших на пристани стариков, на целующихся над зеркалом лужи влюбленных, на старушку, кормящую чаек.
Сухие листья падали с деревьев ему под ноги, и он слышал их шелест.
Наконец Шартран сел на скамейку и задумался. Он думал о Деклерке и о своей вине перед ним. Теперь он чувствовал, что зря снова пригласил суперинтенданта на работу. Он не понял, что трещины в душе могут оказаться такими глубокими, что не зарастут и через двадцать лет.
Так что же мне делать?
Отправить Роберта в отставку и тем навсегда подорвать его уверенность в себе?
Или оставить его и позволить этому сумасшедшему по кускам выматывать из него душу?
Он хотел чем-нибудь помочь этому человеку. Шартран знал, как опасно, когда человек, стоящий рядом с ним на линии огня, вдруг начинает сдавать. Именно это случилось с Деклерком.
* * *
16.15
Северо-Ванкуверское отделение КККП было заполнено мужчинами и женщинами в мундирах из красной саржи.
На мужчинах были тяжелые красные куртки со стоячими воротниками, стетсоновские шляпы, белые брюки и верховые сапоги со шпорами.
На женщинах – куртки, свитера с закрытым воротом и длинные синие юбки. Все носили перчатки. У некоторых на рукавах были знаки их службы: собаководы, музыканты, барабанщики. У некоторых на груди поблескивали медали и почетные знаки.
Ни для кого не было секретом, что инспектор Макдугалл чрезвычайно горд своей службой в КККП и ожидает того же от всех своих подчиненных. Поэтому он и велел им надеть парадную форму.
– Отлично, – сказал он теперь. – Те, кто идет, могут строиться в колонну по пять. Те, кто остается, пусть сторожат укрепление и надеются на удачу в следующий раз.
Они уже собирались разойтись, когда подбежал взволнованный диспетчер.
– Плохие новости, инспектор. Еще один труп.
Макдугалл застыл, переваривая новость. Потом спросил:
– Здесь? В нашей юрисдикции?
– Похоже, что так. На горе Сеймур. Обнаружен лыжниками сорок пять минут назад.
"О Боже! – подумал Макдугалл. – Неужели еще раз?"
Он поднял руку, призывая собравшихся к молчанию.
– Ладно, идите!
* * *
16.18
– Ух ты, – сказала Женевьева, заглядывая в дверь. – Теперь я понимаю, почему женщины наряжаются в форму. – Деклерк, отвернувшись от зеркала, слабо улыбнулся:
– При нынешней ситуации скоро у нас будет больше женщин в форме, чем мужчин.
– Надеюсь, ты не влюбишься в кого-нибудь из них?
– Нет, – сказал он, и тут зазвонил телефон.
Они вместе прошли в комнату, и Деклерк взял трубку.