– Прости, Дженни, – он захлопнул дверь.
* * *
Женевьева даже в своем возбуждении не сразу поверила в это. Он ударил ее. Что происходит?
Сперва Линда, ее студентка, была убита, когда пошла к ее машине за бутылкой портвейна.
Потом какой-то тип, прогуливавший неподалеку собаку, вызвал полицию, и в считанные минуты здание наводнили десятки полицейских.
Полтора часа она пыталась дозвониться домой, но диспетчер неизменно отвечал, что линия не работает.
Наконец она приехала – ее любезно подвез Джозеф Авакумович, который хотел зайти, но она сказала, что ей нужно побыть наедине с мужем, – и вот что случилось!
«Что происходит? Что за дикий вечер?»
Потом она увидела все.
Разбитый телефон. Бутылки и лужа виски на ковре. Стопку папок и форму возле двери.
Ее глаза в ужасе расширились, когда она увидела, что кобура на форме расстегнута, и пистолета нет.
«Он собирается убить себя», – поняла она и мгновенно оказалась у двери, ведущей в теплицу, зная, что не сможет справиться с ней, зная также, что не успеет обежать дом, чтобы войти в теплицу со стороны моря. Она в панике начала дергать ручку, колотить в дверь, царапать ее твердой дерево ногтями.
К ней подбежал Авакумович.
– Я вернулся. Где Роберт? Типпл, Скарлетт и Спэн нашли Охотника.
– Роберт в теплице! – крикнула она, указывая на дверь. – Он хочет убить себя!
В следующую секунду большое тело русского пронеслось мимо нее. Он сбил ее с ног, и она наконец потеряла сознание.
* * *
Авакумович разбежался, вынося вперед левое плечо, и изо всех сил ударился в дверь. Веса 285 фунтов не выдержал даже дуб. Жалобно затрещав, замок вырвался из двери вместе с обеими петлями. Дверь влетела в теплицу, внося с собой Авакумовича.
* * *
Роберт Деклерк засунул ствол пистолета себе в рот и застыл, поднеся палец к спуску. Дуло уперлось ему в небо – ближайшая дорога к мозгу.
Путаясь в битом стекле и цветочных горшках, Авакумович неуклюже пытался встать.
– Не делай этого, Роберт! – кричал он. – Летучий патруль поймал Охотника!
* * *
Он не спустил курок.
Он сел на стул, все еще держа пистолет во рту, и посмотрел на Авакумовича, не видя его.
Потом медленно убрал пистолет.
– Что ты делаешь здесь, Джозеф?
– Пришел в гости. Ты звал меня, помнишь?
Суперинтендант кивнул.
И тут за стеной теплицы он увидел лицо жены, прижатое к стеклу. Он поглядел на свои руки, одна из которых совсем недавно ударила ее. Потом встал и вышел к морю.
Женевьева ждала его на пороге. Лицо ее было мокрым, и он не мог понять, слезы это или капли дождя.