Он собирался отказаться от приглашения Адель, но резкие слова Брайони и выражение затаенной враждебности в ее глазах вызвали в нем желание отомстить.
Брайони чуть-чуть подняла подбородок и взглянула на Рейвенсворта с холодным презрением, которое так раздражало его.
– Мне нравится Бат, и я хочу остаться с моей кузиной. Ее общество – все, что мне нужно.
Рейвенсворт весь напрягся.
– Потише, моя дорогая женушка, – спокойно ответил он. – Думаю, вы достаточно испортили и без того хрупкую репутацию бедняжки Харриет. Полагаю, ее родители будут счастливы оградить ее от вашего влияния на месяц-другой. Мы едем в Кент, и хватит об этом. – Он повернулся к ней спиной и обратился к Адель – жест, направленный на то, чтобы ранить его непокорную жену.
Брайони прижала руку ко рту. Он причинил ей боль там, где она была более всего уязвима. Это было слишком. Она сдавленно вскрикнула, резко повернулась и бросилась бежать обратно, откуда пришла. Она слышала, как Рейвенсворт позвал ее по имени, но не откликнулась. Испуганный смех леди Адель висел в воздухе за ее спиной. Выйти за такого развратника было худшей ошибкой ее жизни, но она это исправит. Она потребует аннулировать брак, яростно подумала она.
На пути из садов она не встретила никого из знакомых и поспешила по Палтни-стрит к Лора-плейс. У входной двери она на секунду замерла от внезапно разорвавшегося над ее головой фейерверка. «Жалкие хлопушки!» – горестно подумала она, когда перед ней открылась дверь, и взбежала, хватая воздух ртом, по лестнице в свою комнату. Она заперла дверь нетвердыми пальцами и обессилено прислонилась к ней. Рейвенсворту была отведена соседняя комната, но между спальнями не было двери. Ему придется сломать дверь, чтобы добраться до нее. Надеюсь, ему понравится его брачная ночь, ожесточенно подумала она и, бросившись на кровать, разрыдалась.
Его светлость был готов задушить Брайони, когда, вернувшись после бесплодных поисков в садах, обнаружил ее запершейся в спальне. Он злился и бушевал под дверью ее спальни, но Брайони было невозможно убедить повернуть ключ, чтобы позволить ему войти. Ее приглушенные угрозы добиться аннулирования их брака, вызывающе брошенные ему из-за крепкой двери, вконец разъярили его. Когда он понял, что ничего не добьется, а только вызовет любопытство слуг, он в бешенстве бросился к себе в комнату и рухнул в кресло.
Как смеет она так перечить ему, спрашивал он себя снова и снова. В его власти уничтожить ее, изгнать ее из общества, отослать далеко в провинцию и забыть о ней, если ему того захочется. Как убедить непокорную взбалмошную девицу, что в ее же интересах проявлять больше послушания по отношению к ее господину? Она обманула его в том, что, по его ожиданиям, должно было стать восхитительной ночью любви. Черт побери эту женщину! В эту самую минуту она должна была быть в его объятиях, сдаваясь его власти. То, что у нее хватило наглости угрожать ему упразднением их брака, было больше, чем он мог вынести. Его гордость была оскорблена. Его маркиза поймет, что жестоко ошибается, свирепо подумал он, если надеется одержать победу в этой схватке характеров. Он заставит ее повиноваться, или его имя не Хью Монтгомери.