Да на что он вам сдался? Капитан дальнего плавания, ходил в похожей куртке и был такой же стройный, уж-ж-жасно красивый. Вообще черная куртка очень к лицу интересным мужчинам. Мы с девчонками отправились на каникулы к морю и все поголовно влюбились в него.
– А как его звали?
– Холера его знает. Забыла. Нет, впрочем, имя помню – Збышек. Ах, как жаль, что я тогда… А позже я еще одного человека того же типа встретила. В годах, но стройный, как юноша. И тоже забыла, как звали. Я его на побережье Балтики встретила, когда янтарь собирала…
Я ненадолго погрузилась в воспоминания далекой молодости, и Роберт Гурский тактично оставил меня в покое. Впрочем, возможно, про себя он решил распорядиться отыскать капитана дальнего плавания по имени Збигнев. На всякий случай я напомнила, чтобы искали среди пенсионеров.
И мы вернулись к делу.
– Ну хорошо. Остается еще одна возможность. Кто и кому рассказал о подробностях романа Марселя и Эвы? Если бы не исчезновение «мерседеса» и не Ядя Гонсовская, о нем бы никто не узнал.
Гурский ответил, что вопрос о том, кто кому что говорил, остается открытым. Инспектору Рейкеевагену не удалось зацепиться даже за намек. Мне было легче. За меня работала Mapтуся, хотя ее первая попытка вышла не очень удачной. Гонсовская… Она знала о намерении Эвы оставить «мерседес» в гараже Марселя Аяпуэна, но не более того. Нет, Ядя Гонсовская исключается.
А вот еще врач, проживающий рядом с любовником. Возможно, сам он и не знаком с красавцем, хахалем Эвы, а его семейство? У него могут быть жена, дочь, домработница, которые тайно влюблены в знойного Марселя и что-нибудь заметили. Мне терзать этих людей не с руки, а вот Юреку-Вагону в самый раз.
***
Гурский захлопнул за собой калитку, когда зазвонил мой сотовый.
– Пани Хмелевская? – услышала я чей-то очень простуженный голос.
– Да, я. Слушаю!
В трубке стукнуло, брякнуло и завыло. А потом последовали гудки. Дело житейское, с мобильными телефонами вечно такая история. Я дала ему шанс перезвонить и позвонила Мартусе по другому мобильнику. Она не ответила. Должно быть, ехала в машине по городу, под пристальным взглядом дорожного полицейского. Я на всякий случай записалась на ее автоответчик и подумала – оно и к лучшему. Сформулирую вопросы, которые она должна задать Кузьминской, и отошлю ей факсом.
И я уселась за компьютер.
***
За один день Соме Унгер обстоятельно изучил окрестности дома, в котором проживала мерзкая баба.
Окрестности ему понравились. Вокруг творилось настоящее безобразие. С одной стороны тянулась узкая и до невозможности оживленная улица. А все пространство с другой стороны дома занимала огромная стройплощадка, каких много сейчас по всей Варшаве, но эта была на редкость гигантская, к тому же к ней ухитрились пристроиться ларьки и навесы дикого базарчика. Так что все перемешалось: несколько строительных площадок со строительным транспортом и горами строительного же мусора, припаркованные автомашины жителей близстоящих домов, примитивные лавчонки с одеждой и обувью, прилавки с цветной капустой и прочими овощами. И ко всему этому – открытый выход на все четыре стороны света. А для человека с головой – и на пять! Прямо чудо, а не окрестности!