- Не сомневайся, выразит, - буркнул Эйджнор, - Не забывай, что у твоего друга Мухтара прозвище безумец, а Кайрик у нас и есть Князь Безумия.
До меня не донеслось никаких звуков,- видимо, слова Эйджнора возымели действие.
- Ну, что ты теперь думаешь? - поинтересовался Эйджнор. - Опять скажешь, что Улронт слишком много эпоса читает?
Я должен был что-то предпринять, иначе меня ждало поражение.
- Пилиас, Эйджнор прав,- закричал я.- Ты не должен открывать ворота. На равнине я встретил Кайрика. Именно он сотворил со мной такое!
- Что? - Пилиас и Эйджнор мгновенно вернулись к дверце в воротах и оглядели мое окровавленное тело,- Это сделал Кайрик?
- Он меня, конечно, не бодал, но все остальное его рук дело. - Среди многих прочих вещей, которым меня
обучил отец, была привычка всегда говорить правду, если, конечно, от этого не страдает, дело. - От первого его удара у меня закрылся глаз. Когда он напал во второй раз, то сделал это. - Я поднял подбородок, демонстрируя кровавые борозды на шее. - А в третий раз, когда он ударил меня, то я оглох на одно ухо.
- Да сколько же раз он на тебя нападал? - ужаснулся Пилиас.
- Эти три раза были самые худшие, хотя он еще хватал меня за плечи, вонзаясь пальцами прямо до костей. Уверен, одних этих ран будет достаточно, чтобы меня убить. - Я говорил тихо, постанывая, чтобы показаться слабым. На самом деле ни мои силы, ни боль не уменьшились после того, как Единственный влил в мой рот мерзкую жидкость.
- Я всего лишь нищий, и у меня в этой жизни есть только одна вещь. - Я сунул руку за пазуху и вынул маленький кинжал, который всегда ношу с собой. - Вот почему Кайрик захотел меня убить. Когда держишь в руке этот кинжал, с тобой говорят боги.
Я наклонил голову, словно прислушиваясь к кому-то даже в эту секунду, - не забывайте, что они прозвали меня Мухтар-безумец,- после чего просунул нож сквозь решетку.
- Я хочу, чтобы он был у тебя, мой друг.
Пилиас тут же выскочил из дверцы. Раздался оглушительный лязг, и решетка приподнялась на высоту трех ладоней. Я выпустил из рук переплетенные прутья и свалился в грязь. Это не было притворством с моей стороны: я так опьянел от своего везения, что не удержался на ногах. Пилиас самолично прополз под железными пиками и затащил меня под темный свод. Так я впервые в жизни оказался за воротами Кэндлкипа.
Пилиас и еще один монах уложили меня на носилки и понесли в темноту, оставив Эйджнора и остальных часовых опускать на место решетку, охраняя ворота от Кайрика. Вскоре мы вышли из туннеля на лунный свет, и я увидел, что за время пути мы успели взобраться на небольшую высоту, откуда, чуть повернув голову, я мог разглядеть всю равнину. Холм, где погибли высокочтимый Гарун и его смертоносное высочество Джаббар, возвышался в тысяче шагов от Кэндлкипа, на него опять слетелись предвестники Келемвара, полностью скрыв его своим черным оперением. А дальше раскинулись просторы, поросшие высокой травой, которая колыхалась, как морские волны, - у меня даже голова закружилась.