– Утопленница? – поднял я брови.
– Почти. Я сделал массаж сердца, и она сама выкашляла всю воду из легких. И знаете, когда она открыла глаза, мне стало как-то очень не по себе.
– Почему?
– Будь я проклят, если знаю. Вам приходилось испытывать чувство, будто вы проваливаетесь в сон? Очень странное ощущение…
– Так что это было – попытка самоубийства? – перебил я.
– Вполне возможно. Вообще возле мыса очень опасное подводное течение… – Он улыбнулся. – Лора, разумеется, заявила, что просто купалась.
– Немного рановато для купального сезона.
– Вот именно, – фыркнул он. – Между прочим, се одежду так и не нашли. Само собой, в купание не поверил. Кроме того, она была в очень плохом состоянии еще до того, как оказалась в воде. Явное недоедание, разлитие желчи плюс переохлаждение и шок. Так что ей еще повезло.
– И каково же ваше объяснение?
– Боттичелли. Рождение Венеры из пены морской, – усмехнулся Стюарт. Не удержавшись, я тоже рассмеялся. Он продолжал уже более серьезно: – Мышцы у нее были сокращены и при этом атрофированы, как будто она провела долгое время, скорчившись в позе эмбриона. Я заподозрил похищение – какой-то маньяк связал ее и кинул в багажник. А может быть, дело рук мафии.
Человек в багажнике… Или ребенок в автомобильной покрышке?
– Следы изнасилования были?
– Нет, – покачал он головой.
– Ваш прогноз?
– А ваш?
– Пока ни малейшего представления.
– У меня тоже. Могу только сказать, что она перенесла тяжелую травму и поразительно быстро оправилась.
– Как же вы переправили ее через границу? – поинтересовался я.
– Лора сказала, что у нее в Детройте дядя. Ее передали на мое попечение, и я доехал с ней на «скорой» до клиники форда.
Мы долго молчали, окутанные атмосферой тайны.
– Опухоль мозга? – спросил я наконец. Это было последней моей надеждой.
– Никаких признаков. Она вполне здорова. Есть, правда, небольшие аномалии, но…
– Аномалии?
– Вы обратили внимание на глаза? – спросил он так, будто говорил о лабораторном образце. – Зрачки фиксированы – не сокращаются и не расширяются. В темноте у нее наверняка проблемы. К сожалению, от большинства анализов она отказалась. По религиозным соображениям.
Его тон показался мне странным, он явно что-то недоговаривал. Я решил сделать пробный выстрел.
– Лора вас просила жениться на ней? – Стюарт вздрогнул от неожиданности.
– Как, она вам рассказала?
– Нет, – ответил я. – Меня она тоже просила.
Не знаю, как вышло, что у нас с Лорой зашла речь о браке, но разговаривали мы об этом полушутя, как бывает во время сеансов, когда нужно отвлечься и передохнуть. Помню, я списал ее заигрывания на обычный психологический перенос, который бывает у пациентов. Это, как правило, временное явление, нормальное и вполне здоровое – один из обычных уровней общения врача с пациентом, не чреватый никакими осложнениями. То есть так я тогда думал. Разговор случился примерно через неделю после смерти моей матери. На работе все удивились, что я не взял отпуск, но я сказал, что со мной все в порядке и отвлечься даже полезно. Это, разумеется, было неправдой.