– Вот именно, – кивнул Сол. – Наша цивилизация страдает от одного массового заблуждения, так глубоко укоренившегося, что мы его даже не замечаем. Началось это, видимо, еще в те времена, когда наши предки жили в пещерах и страх был важной составной частью их жизни. Вокруг бродили хищники, которых приходилось бояться, ничего не поделаешь. Постепенно мы научились защищаться, переселились в города, торговля и специализация производства сделали нас более зависимыми друг от друга, по страх никуда не делся. Суть границ изменилась: теперь они окружают то, чем мы владеем, нашу собственность. Та же самая идея теперь существует в форме конкуренции, а полем битвы стал мировой рынок. Маркс пытался что-то изменить, но в результате лишь натравил один класс на другой. Теперь у нас есть военно-промышленный комплекс, идеальное сочетание конкуренции и механизма уничтожения. Америка тратит четверть бюджета на военные нужды, называя это «обороной». Почему так происходит? Потому что человек по-прежнему верит, что война неизбежна. Да возьмите хоть спорт…
– А спорт-то тут при чем?
– Подумайте сами. Много ли видов спорта допускают возможность ничьей? По пальцам можно перечесть. Если что, назначают дополнительное время. Время! – захохотал он. Потом, заметив, что я не смеюсь, откашлялся и продолжал: – Непременно должен быть победитель и проигравший. Нам обязательно нужен враг! Вот идея, которая должна уйти! Экономика, политика, религия, индустрия развлечений – все у нас пронизано идеей борьбы, образом врага. Нам даже» голову не приходит от нее отказываться, потому что привыкли, потому что когда-то она была необходима для нашего выживания. А теперь все наоборот. Чтобы выжить, нам всем нужно быть вместе: или вес выиграем, или все погибнем!
– Не слишком ли просто? – усомнился я.
– Да, просто, – согласился Сол. – Поэтому никто разглядеть и не может. Слишком глубоко оно сидит – с базовыми первобытными инстинктами так просто не расстаются. Но если когда-нибудь мы все осознаем, что кошмар окончился, что враг – это просто миф, наш мир изменится до неузнаваемости.
– Трудно поверить.
– Почему? Ведьм перестали жечь на костре, когда поняли, что они просто женщины. Перестали торговать рабами, когда поняли, что они такие же люди. Когда-нибудь мы и детьми перестанем распоряжаться как своей собственностью. Может быть, и женщин перестанем насиловать. Все, что нужно, – это изменение вот здесь! – Он постучал пальцем по лбу. – Вот где сидит настоящий враг.
– У Юнга есть кое-что по этому поводу, – заметил я. – О том, что наши враги – всего лишь проекция темных сторон нашего подсознания. Мы переносим на других то, что не можем принять в себе самих. Фактически проецируем наш собственный страх.