Его успехи в Оксфорде не были особенно выдающимися или блестящими, как свидетельствует X. А. Л. Фишер. «Большую часть времени он проводил с выпускниками Итона и Хэрроу, и, хотя, насколько я припоминаю, у него никогда не было конфликтов с университетскими властями, он часто возвращался к себе очень поздно и вел обычную жизнь обеспеченного, не слишком блещущего своими способностями выпускника привилегированной средней школы...
Насколько мне помнится, он не принадлежал ни к одному из интеллектуальных кружков, не читал своих сочинений в «Обществе эссеистов» и не участвовал в научных дискуссиях. Он был замкнутым, говорил мало, тихим голосом, казался впечатлительным и в то же время ироничным и даже несколько циничным (как мы тогда считали) зрителем происходящего вокруг него».
Далее Фишер добавляет, что он угадывал в Голсуорси «очень умного парня со скрытым сильным характером». Между тем в возрасте двадцати одного года Голсуорси все еще недоставало уверенности в себе; даже в кругу семьи, где он чувствовал себя наиболее свободно, он вел себя сдержанно, спокойно и менее шумно, чем его сестры.
Шелтон, герой раннего романа Голсуорси «Остров фарисеев», чей жизненный опыт во многом основан на опыте самого писателя, вспоминает годы, проведенные в Оксфорде:
«Они вошли в «Голову епископа» и пообедали в том самом зале, где Шелтон, выиграв на скачках, устроил когда-то обед для двадцати четырех благовоспитанных юношей; на стене все еще висела картина, изображающая скаковую лошадь, в которую один из них запустил тогда бокалом, но промахнулся и попал в официанта; а вот и сам официант – подает рыбный салат Крокеру. По окончании обеда Шелтону снова, как в былое время, захотелось со вздохом подняться из-за стола; снова потянуло побродить по улицам рука об руку с каким-нибудь приятелем; снова пробудилась жажда дерзать, совершать что-нибудь доблестное и беззаконное; снова стало казаться, что он – избранный среди избранных и учится в лучшем из колледжей лучшей в этом лучшем из миров страны».
Голсуорси действительно большую часть времени посвящал скачкам. «Он был (или по крайней мере казался нам) великолепным знатоком скачек», – вспоминал X. А. Л. Фишер; играя в «признание» – одну из популярнейших салонных игр викторианской эпохи, в которой участник должен был пункт за пунктом дать характеристику самому себе, – в графе «Мой любимый учебник» Голсуорси написал: ««Руководство для любителей скачек» Раффа». Но азарт Голсуорси распространялся не только на скачки; сын Сент Джона Хорнби, друга Голсуорси, говорил, что его отец часто называл Голсуорси «заядлым игроком» и рассказывал о случае, происшедшем с ними в студенческие времена в поезде, когда они вместе путешествовали и Голсуорси стал играть в карты с каким-то сомнительным типом, ехавшим с ними в одном вагоне. Он проигрался до последнего пенни и более того – заставил друга заплатить свой долг. Форд Медокс Форд, познакомившийся с Голсуорси в «Спортивном клубе», рассказывает аналогичную историю, но у него, как и следует ожидать, все выглядит более пикантно. По его словам, партнером Голсуорси был лорд Бетхерст, и Джону пришлось сделать ставку на «часы с цепочкой, булавку для галстука и кольцо с печаткой». Какова доля истины в этих байках – неизвестно, но нет сомнения в том, что Джон весьма активно увлекался и скачками, и картами.