Нилс отошел от двери, но не закрыл ее.
– Где Брутус?
– В конюшне, расседланный и напоенный. И, скорее всего он уже спит.
– Ты взяла мое седло – мужское седло, и так скакала на нем через весь город?
– Если и так, что с того?
– Ты сильно сглупила.
– Брутус так не считает. А ты что, смотрел на меня? Зачем это?
– Должен же человек куда-то смотреть.
Он едва не съежился под ее оценивающим взглядом. Но, как бы то ни было, то, что она в нем увидела, ее удовлетворило, ибо она улыбнулась.
– Это верно. Где Шедоу?
– Оставь то, что ты принесла. Спасибо. А теперь поезжай домой.
– Даже и не подумаю. Я уже сказала, что хочу быть здесь, когда Шедоу придет в себя и начнет рассказывать о том, кто на него напал и где. Лестница там? – Нилс обернулся, и она успела проскользнуть мимо него в дом.
– Как я мог сомневаться в том, что ты – принцесса?
– Понятия не имею. Мне кажется, что это совершенно очевидно. – Она уже шла через кухню в зал и вскоре скрылась из вида. Он чувствовал себя несколько ошалевшим и предательски счастливым. И еще, как ни странно, ему показалось, что он почувствовал запах роз.
– Как он? – спросила Амелия, поставив саквояж на пол в спальне Шедоу. Он неподвижно лежал на кровати.
– Бредит, а так все в порядке.
– Жара нет?
– Пока нет.
– Ты знаешь, что температура поднимется, если не остановить развитие инфекции. Я принесла с собой снадобья, которые надо смешать в определенной пропорции и наложить на рану. Вода есть?
– Вон там, в кувшине на умывальнике. Но она уже остыла. Тебе нужна горячая вода?
– Лучше бы погорячей.
Она уже снимала жакет. Смятый бутон упал на пол. Он наклонился и поднял его.
– Это что?
Она выхватила бутон у него из рук и убрала в карман.
– Так, ничего.
– Это из тех, что я тебе послал? – Он с трудом в это верил, но разве могло быть иное объяснение?
– Да, бутон из букета. Того самого, что ты прислал вместе с запиской. Ну и что тут такого?
– В записке была цитата из «Ромео и Джульетты».
– Я знаю. Почему ты выбрал эту цитату?
– Не знаю. Написал первое, что пришло на ум.
Ничто не давалось ему в жизни просто. Он учился урывками, по ночам, по книгам, одолженным у знакомых, украдкой, чтобы родители не знали, а то заставят работать. Потом, уже будучи взрослым, он нанимал учителей. Если вначале его преподаватели считали, что их наняли для того, чтобы они обеспечили тот минимальный набор знаний, который позволит их ученику не робеть в высшем свете, то очень скоро им становилось понятно, что их ученик стремился утолить ненасытную жажду знаний – сколь редкий, столь и драгоценный дар.
– Обреченные любовники, разделенные враждой между кланами, – сказала Амелия. – Погибшие до того, когда могла начаться их настоящая жизнь. Ты пытался предупредить меня, чтобы я боялась... тебя.