– Думаю, мы довольно поработали, – сказала Клио, отряхивая руки. – Скоро ужин, и нам обеим надо привести себя в порядок.
Амелия медленно распрямилась и огляделась так, словно впервые видела этот подвал.
– Интересно, кто здесь мог жить?
Клио не решалась ответить. Щеки ее горели. Так необычно было видеть ее возбужденной.
– Я действительно нашла кое-что недели две назад.
– Что именно?
– Я не могу сказать точно... Только отдельные фрагменты, осколки пластины. Я попыталась сложить фрагменты воедино. Получилось нечто вроде эмблемы. Изображение дерева с тяжелыми от плодов ветвями.
– Такая эмблема использовалась жрицами Акоры.
– Да, полагаю, этой пластине очень много лет. Возможно, здесь жила жрица.
– Вскоре после извержения?
Клио кивнула.
– Единственной жрицей среди выживших была Лира. – Если Клио нашла жилище прародительницы, родоначальницы нации, то это открытие ошеломит всех акоранцев.
– Я не могу говорить об этом с уверенностью, – настаивала на своем Клио, – и пройдет немало времени, пока я все проверю и смогу заявить об этом публично, если вообще решусь об этом заявить. Но я смею предположить, что Лира и Атреид могли жить здесь, пока строился дворец. Не думаю, что они прожили здесь долго, но первые годы совместной жизни, возможно, они провели здесь.
– Тогда почему Лира оставила здесь свои вещи, если это была она?
– Не знаю. Эту тайну я, наверное, никогда не смогу разгадать, хотя пытаться буду.
– Спасибо за то, что поделилась своим открытием со мной, – с искренней признательностью поблагодарила сестру Амелия.
– Это ты предложила пойти покопаться.
– Да, но ты могла не говорить мне о том, что нашла. – Девушки уже успели подняться из подвала и, взглянув вниз, увидели теперь кажущийся бесконечным темный провал. Амелия отчего-то была убеждена, что Клио не ошиблась. Женщина, связь с которой обе девушки ощущали физически, не только умозрительно, подумать только, жила прямо на том месте, где они стояли.
Лира, которая видела, как рухнул ее мир, и которая нашла в себе силы и волю построить его заново.
Амелия вдруг почувствовала себя маленькой и ничтожной. Прошло пять недель с тех пор, как она покинула Англию. Пять недель она чувствовала себя потерянной и беспомощной.
Пять недель – с нее довольно.
– Что ты говоришь? Ты хочешь вернуться в Англию? – Дядя ее, правитель Акоры, смотрел на нее из другого конца комнаты. Их разделял широкий и длинный стол, который вообще-то был обеденным, но ему служил как письменный. Помещение, в котором он устроил свой кабинет, было самым старым во дворце.
Широкие окна выходили на город. Отсюда была видна гавань. Амелия пришла к нему на следующее утро после того, как приняла решение. Но ночь она провела без сна. Для того чтобы явиться к дяде с таким заявлением, требовалась смелость.