– Но хоть что-то он объяснил по-человечески? – спросил Ахвен. – Иначе мы оказываемся просто в дурацком положении.
– Я понял только одно: ученые собираются полностью изменить наше представление об Оливии. Якобы близится разгадка какой-то потрясающей тайны. Придется ждать. Но мы и так уже давно бездействуем, поэтому я хочу узнать от вас, какое настроение в группах.
– Настроение так себе, – сказал Ермолаев. – Ничегонеделанье всем осточертело. Ребята мечтают о новой операции.
– Скучают, это точно, – подтвердил Родриго.
– Присоединяюсь, – лаконично, как всегда, ответил Сайто, а Ахвен и вовсе промолчал – вид его был красноречивее любых слов.
– Я так и думал. – Эрикссон потер подбородок и покосился на записку шефа научников. – Ваша задача – сделать всё возможное, чтобы это ничегонеделанье не привело к расхлябанности. Если ваши подчиненные будут уповать на то, что в ближайшее время их услуги не понадобятся, они могут со скуки заняться черт знает чем. Внушите им, что открытие, к которому близки научники, потребуют от десанта максимальной готовности и напряжения всех сил.
– А это действительно так? – оживился Ермолаев. – Действительно… потребует?
– Я так думаю, – твердо произнес Эрикссон. – Больше вопросов нет? Вы свободны.
«Что ж, – подумал Родриго, выходя, – слова Ивана подтверждаются. Иджертон, правда, еще не раскрыл всех карт, но очень скоро наш шеф узнает об искусственных формах жизни на Оливии. Как он поступит? Наверное, сочтет такой поворот дел знаком судьбы и разовьет бурную деятельность. Наш старик честолюбив. Он десятилетиями создавал себе репутацию «железного Лейфа», а тут такая потрясающая возможность окончательно упрочить ее. Более того – прославить свое имя, попасть в историю. Ведь именно от его действий будет зависеть, чем завершится первая встреча человечества с инопланетным разумом!»
Оказавшись в своей комнате, Родриго возбужденно заходил из угла в угол. Ему не давало покоя предчувствие близкой беды. Надо было что-то придумать…
«Да, шеф сделает всё, чтобы его не обвинили в мягкотелости, чтобы чеканный образ «железного Лейфа» оставался незыблемым. Чужой разум может быть только соперником или проявлять к землянам безразличие – события Реконкисты это доказали. Союзником, благодетелем он не станет никогда – в такое способны поверить лишь розовые оптимисты. Значит, у нас два пути – либо оставить планету в покое, либо продемонстрировать свое превосходство над ее владыками. Эрикссон, безусловно, выберет второе, но при этом он может допустить оплошность и даже совершить трагическую ошибку. Ведь старик не будет знать, с какой силой имеет дело. Через ЭТО прошли пока только мы с Хидом. Да и то, вероятно, инопланетяне лишь слегка задели нас мизинчиком. А может, всё не так серьезно? Может, наоборот, сил у них хватает лишь на то, чтобы вызвать галлюцинации у двух особо внушаемых объектов? Нет, бегать кругами и самого себя вгонять в дрожь – последнее дело! Надо повторить вылазку, добыть новую информацию, понять, чего же от нас хотят невидимые существа. Может, удастся наконец вступить в настоящий контакт? Тогда можно будет и Эрикссону открыться – надо думать, простит грехи новому герою Земли? Простит, куда денется, победителей не судят. А я его отговорю от безрассудных действий. Вот всё и кончится благополучно. Решайся, дон Родриго!» Доном его называла Софи. Услышав это старомодное обращение в первый раз, он фыркнул, но признал, что звучит красиво и благородно. Ему даже почудился звон рыцарских доспехов. Произнесут ли еще когда-нибудь женские губы его имя с этой коротенькой приставкой?