На сей раз это был Ольшанцев.
– Привет, Родриго, – сказал он, входя. – Не забыл еще про тот наш высокоученый разговор? Ну насчет пришельцев, наводнивших планету своими поделками? Сегодня можешь снять со своих уст печать молчания. Иджертон решил, что пора раскрыть карты. Слышал объявление?
– Слышал. – Родриго нарисовал очередную завитушку и отложил листок в сторону. – Как раз об этом сейчас и думаю.
– Да? Что-то не похоже. – Иван взял в руки творение Родриго и стал его внимательно разглядывать. – Да у тебя, никак, талант прорезался? Что это такое?
– Мой маленький секрет, – с нарочитой важностью произнес Родриго, но не сумел сохранить серьезную мину, и его рот помимо воли растянулся в улыбке. – Понимаешь, был у нас в училище один чудик. Когда нашему отделению ставили трудную задачу, особенно на пространственное воображение, все хватались за голову, а он – за люмограф. Доставал листок и начинал вырисовывать кружки и квадратики. Говорил, что это ему здорово помогает сосредоточиться. Поначалу все над ним просто угорали, подшучивали, как могли. Но вскоре оказалось, что с подобными заданиями он справлялся лучше всех. У меня с воображением всегда было неплохо, но мысли часто путались. Легко отвлекался, когда в голову начинала лезть всякая ерунда. Короче, стал я наблюдать за этим типом и однажды тоже решил попробовать. Знаешь, это иногда и в самом деле помогало. Рисуешь, рисуешь, вдруг – р-раз! – и есть решение.
– И до сих пор срабатывает?
– Я же сказал: иногда.
– Потрясающе! – Иван сел и закинул ногу за ногу. – Ну так позволь мне поприсутствовать при творческих муках титана мысли. Насколько я понимаю, пустяковая задачка не подвигла бы тебя на создание такого шедевра, как этот. Представляю, какая грандиозная проблема терзает твой гениальный мозг. Поделись, будь другом!
– Мой гениальный мозг, – ответил Родриго, – силится разгадать загадку этих самых пришельцев. С тех пор как ты мне о них рассказал, не могу успокоиться.
– Ты серьезно… или как?
– Вполне серьезно.
– Брось, не забивай голову. Через несколько минут услышишь от Иджертона такое, что все теории, которые ты уже успел родить, покажутся тебе детским лепетом.
– Не покажутся, если, конечно, вы не отказались от гипотезы с «Персеем» и не придумали чего-нибудь пооригинальнее.
Иван вскочил.
– Ты знаешь о «Персее»? Откуда?
– Твой шеф рассказал. Очевидно, решил, что я внушаю доверие.
– Неужели? Ну ты делаешь успехи! Наш шеф, вообще-то, человек разговорчивый, хотя и затворник, но… – Последовала пауза. – Слушай, если так, то над чем ты еще размышляешь?