— Готов, — громко сказал я, поднимаясь и отряхивая плащ. — Спасибо, приятель.
Бритый искоса посмотрел на меня, но ничего не сказал. Его девушка тут же повисла на нем и принялась целовать. В раскрывшиеся двери повалила милиция, и первый, кого я увидел, был капитан Курицын. Он меня тоже узнал.
— Странная способность — попадать в неприятные ситуации, — заметил он, подходя.
— Так уж вышло. Хотел упразднить счет, и вот тебе…
— Восьмой за двое суток. Кажется, обожрался тензола. Все банковские клерки жрут тензол. Статистика: из последних восьми пятеро — банковские служащие, один — бармен и еще двое — безработная шушера. Счет пока был семь — сорок три в их пользу. Сегодня, кажется, он прикончил еще троих, так что теперь восемь — сорок шесть. Писать будете?
— Вряд ли, — махнул я рукой. — Сами говорите, что это уже не сенсация и даже не новость. Пусть ваши хроникеры пасутся, это не мой уровень. Если бы тут в толпе случился министр какой-нибудь или президент фирмы…
— Все бы вам президентов убивать, — буркнул Курицын. Это был желчный маленький человечек, обремененный, насколько я знал, большой семьей, очень талантливый профессионал. Меня он не любил, да и мне его любить было не за что, но работать с ним было одно удовольствие.
Мимо провели бритого с заломленными за спину руками. Рядом семенила его девушка, по лицу ее была размазана косметика.
— Ненавижу эту страну, — продолжал ворчать Курицын. Я поймал себя на мысли, что только что слышал эти слова от клерка. — Старший, Вовка, вчера обрадовал: записался в наемники. Через три дня отправляют в Намибию. На хрена ему эта Намибия, скажите на милость? Денег захотелось? Так, чтобы с этими деньгами вернуться, еще выжить там надо!
— Он разве служил? — осведомился я. Насколько я знал, африканцы брали только резервистов.
— Какое там! После школы три года в университете на кибернетика учился, а как бросил, на подвиги потянуло! И главное, дери ему теперь уши или не дери, а назад не попрешь — контракт подписан, а выкупить у меня денег сроду не хватит… А черные гребут всех подряд, им пушечное мясо нужно…
Капитан выглядел удрученным и жалким, и я ему искренне сочувствовал, но помочь ничем не мог. Африканцы и впрямь разработали очень действенную систему: подписавший контракт мог его выкупить за сумму, равную трем годовым жалованьям, но вся штука состояла в том, что таких денег у контрактников просто не имелось.
Мы с капитаном вышли из здания банка и уткнулись в огромный рекламный плакат: молодец в камуфляжной форме, с гранатометом в руке, обнимает другой рукой хрупкую негритянку в набедренной повязке. Выше — надпись по-русски: «Вступайте в ряды Национальной Армии Мозамбика!» Такие плакаты — Мозамбик, Ангола, Намибия, Южно-Африканская Империя, Заир — висели по всей Новой Москве. Черт, непривычно — Южно-Африканская Империя… Все равно все зовут по-старому — ЮАР. И столицу Преторию никто не называет Мандела. Этим-то хорошо, они пока не воюют, только подкармливают соседей и стравливают помирившихся.