Задумался о чем-то народный артист и даже песенку про себя напевает.
Знакомая песня. Где-то я ее слышал? Может, попросить народного артиста, чтоб в полный голос спел – для концерта?.. Нет, по-моему, интереснее будет, если передать по радио, как мы с ним короля и принца изображали…
Но все же обращаюсь к народному артисту:
– Михаил Иванович! Что это за песня? Вот бы мне слова ее достать да в самодеятельности нашей выступить!
– А это очень просто, – отвечает он. – Надо мной, этажом выше, композитор живет. Он эту песню сочинил и каждый день на рояле играет. У меня уже зубы болят от нее.
И тут я слышу – сверху доносится знакомая музыка.
– Во! Слышите?.. Эгей! Никита! – кричит Михаил Иванович. – Никитушка, голубчик! Перестань!.. Не слышит. Сейчас я ему по телефону, – набирает номер и начинает говорить прямо с нежностью:
– Привет, Никиточка!.. Да, я. Никита, дорогой! Весь век буду тебе благодарен. Не играй больше. У меня дети спят. Сейчас к тебе зайдет солдат Максим Перепелица. Дай ему слова этой замечательной песни, дай и забудь ее. Не играй больше. Хорошо? Ну, спасибо, мой дорогой, спасибо.
Прощаюсь я с народным артистом, благодарю его и извиняюсь за беспокойство. Потом спешу на этаж выше.
И вот я уже в квартире композитора.
– Так, значит, вы эту песню написали? – спрашиваю, когда он проводил меня из передней комнаты в кабинет и усадил в мягкое кресло.
– Я… А что? Не нравится? – насторожился композитор. Сам невысоконький, лицо выбрито, глаза хитрющие.
– Нет. Очень даже нравится, – отвечаю. – А вам?..
– Мне не очень, – говорит.
Странный человек. Спрашиваю:
– Так чего ж лучшую не написали?
– Не написалось… – разводит руками. – А чего вы так смотрите на меня?
Смешной вопрос. Вроде не понятно, что я первый раз в жизни композитора вижу. Объясняю ему это.
– И вы за тем ко мне пришли? – удивляется.
– Нет, не только за этим, – отвечаю. – Вам же говорил товарищ Огнев. Мы с ним сейчас Шекспира репетировали. Мне бы слова вот этой песни записать. Хочу на концерте солдатской самодеятельности выступить.
– А вы поете? – оживился композитор.
– Да у нас все в роте поют.
Тут композитор без лишних слов ведет меня к роялю и дает в руки лист бумаги с текстом песни.
– Послушаем, – говорит.
– А товарищ Огнев не того?.. – осторожно спрашиваю я. – Не станет утюгом в потолок стучать? Слышно там все.
– А, ничего, – машет рукой композитор. – Пусть привыкает…
Пришлось мне петь. За компанию и композитор пел. А когда кончил, говорит он мне:
– Не плохо поете, – так и сказал.
Мне неловко стало. Сам композитор похвалил.