– Полная херня! – громко по-русски сказал Варяг и, не обращая внимания на недоуменные взгляды заключенных, вышел из телевизионного салона тюремного изолятора. В программе местных новостей в очередной раз сообщили об аресте русского бизнесмена Владислава Игнатова, подозреваемого в причастности к убийству босса итало-американской мафии, одного из богатейших и влиятельнейших людей Калифорнии дона Монтиссори. Уже вторую неделю это громкое дело не сходило с экранов американского телевидения. Два десятка трупов, загадочные обстоятельства, крупные политические фигуры, деньги, борьба кланов: все слилось в один кошмарный кровавый узел и не давало покоя журналистской братии и полиции.
Варяг быстро шел по длинному тюремному коридору к телефонным будкам. Конечно, американский изолятор – это не «Матросская тишина», где подозреваемого учат, как свободу любить, с первого момента заключения. У самой двери дорогу ему преградил здоровенный негр-охранник с дубинкой.
– Куда? Если звонить, то опоздал, приятель.
– Дружище, до отбоя еще шесть минут, а мне срочно нужно позвонить моему адвокату. Это будет короткий звонок, два слова, – сказал Варяг, прямо глядя в глаза верзиле.
– Нет. Ты же знаешь – время на телефонные переговоры закончилось.
– Слушай, друг, – по-английски начал заключенный и тут же, не выдержав, перешел на русский. – Гад черномазый, ты же сам – угнетенная раса, что ж ты, гнида, сволочишься? Паскуда вшивая! – и широко, по-голливудски, улыбаясь, добавил, но теперь уже по-английски: – Только минута! Брат! Очень нужно!
По коричневому лоснящемуся лицу пробежала тень снисходительной улыбки. Охранник махнул рукой и кивнул на дверь:
– Только две минуты.
Варяг вытащил двадцатипятицентовую монетку, бросил ее в щель аппарата, снял трубку и набрал хорошо знакомый номер. На другом конце провода царила томительная тишина, время от времени прерываемая гудками, потом что-то щелкнуло и механический голос, как и в прежние разы, произнес: «Меня нет дома, Можете оставить сообщение на автоответчике. Как только смогу, сразу вам перезвоню».
Варяг резко повесил трубку: «Твою мать! Ну куда ты, сука, делся! Вторую неделю тебя нет дома, адвокат сраный. И это тогда, когда все газеты и телевидение кричат о моем аресте. Что-то здесь не так. Неужели предал? Ах, падла! Выйду из этого гребаного изолятора – порву гада».