Но если честно, одно желание все же еще присутствовало. Одно-единственное. Очень хотелось, чтобы исчез раздражающий звук – невнятное тарахтение, доносящееся издалека. Этот звук напрягал и мешал звучать мелодии.
Влад невольно прислушался и понял, что это человеческий голос. Голос звучал откуда-то сзади, удалялся и был женским.
Влад сосредоточился.
Да, так и есть – истошно кричит какая-то туземная женщина. Он даже умудрился разобрать, что именно кричит эта безумная. Она повторяла одну и ту же фразу на аррагейском: «Не смотри на него! Не смотри на него! Не смотри на него!..»
«Дура, на кого мне не смотреть-то, если кругом тьма кромешная?» – подумал Влад, и тут тьма отступила. Не совсем и не сразу, но отступила. Мир стал проявляться как что-то, о чем давно забыли, но нежданно-негаданно вспомнили.
Но только это был какой-то неправильный мир.
Он имел обратную перспективу и негативное изображение. То, чему положено быть светлым, нарисовалось темным, а то чему испокон веков вменено быть темным, стало зачем-то светлым. То, что раньше находилось вдалеке, теперь торчало рядом, а то, что всегда было под рукой, оказалось хрен знает где.
А еще мир был перевернут.
Влад видел мир, как видит его новорожденный в первые минуты жизни.
Единственным правильным объектом в этом вывернутом наизнанку и перевернутом с ног на голову мире был только Влад Кугуар де Арнарди. Он стоял собственной персоной напротив и так же, как и Влад, целился из выпотрошенной винтовки. Влад целился в него, а Влад номер два – в него. Это если с этой стороны смотреть. А если с той, то все наоборот.
«Нормально, – подумал Влад, глядя на двойника. – Оказывается, я есть я и еще вот он. И оба мы здесь, а это “здесь” непонятно где. Рассказать кому, не поверят».
Он глядел сам на себя во все глаза, не обращая внимания на то, что женский голос продолжал предостерегать его. Голос, кстати, звучал все глуше и глуше. Видимо, женщина подходила все ближе и ближе. Может быть, даже бежала, стремясь не допустить какой-то, ей одной ведомой катастрофы. Она умоляла, но Влад не мог не смотреть. Это было выше его сил. И он смотрел.
И видел, что между ним и двойником бьется темно-лиловая огненная дуга. Она исходила из его, Влада, груди и, извиваясь будто змея в конвульсиях, тыкалась другим концом в грудь двойника. А может быть, наоборот, начало ее было там, а конец здесь. Определить было невозможно. Да и не нужно – не хотелось ему утверждаться в собственной первичности. Зачем?
И потом – другим был занят.
В голове вдруг закрутилось-завертелось бесплатное кино – случилось что-то вроде видения или сна, только насквозь реалистичное.