Коренга не задержался с ответом.
– У нас, – сказал он, – полагают, будто в пределах страны, счастливо пребывающей под твоей рукой, укрывается от людских глаз великий лекарь и мудрец – Зелхат Мельсинский…
Эврих с размаху огрел себя ладонью по голому, не укрытому штанами колену. Коренга даже вздрогнул от неожиданности.
– Горе всякому, кто вздумает недооценивать венна! – вырвалось у арранта. Если Коренга что-нибудь понимал, учёный был теперь гораздо менее склонен видеть в нём скорбное подобие кого-то, кого ему довелось знать годы назад. А Эврих продолжал: – У вас в лесных дебрях сделали те же выводы, к которым пришёл и я сам!.. Ты, верно, надеешься, что великий Зелхат сумеет вылечить твои ноги?
– Да, – сказал Коренга. – Я надеюсь.
– Велико же намерение Зелхата оградить свою тайну, если он вправду жив и находится в моей стране, а я об этом ведать не ведаю, – проговорил конис. – Ты, Коренга, славно развлёк меня у этого костра и, право, согрел мою душу истинным переживанием. Могу ли я чем-нибудь отблагодарить тебя за рассказ?
…Так-то: знать бы с утра, что вечером предстанешь перед могущественным владыкой, да ещё и сумеешь снискать его расположение! Коренга подумал: вот оно и закончилось, его нелёгкое и опасное странствие.
– Не разгневаешься ли ты, государь, – спросил он, – на дерзнувшего расспросить о судьбе юного мастера Иннори, которого тебе некогда было угодно приблизить и всячески обласкать?
Конис ответил:
– Вышивальщик Иннори творит вещи, которые ласкают зрачок и осеняют сердце добром. Счастлив вождь, коему среди его подданных ниспослан подобный умелец… – Тут Альпин едва заметно усмехнулся углом рта. – Он поныне живёт в моём доме, как сын у заботливого отца. А почему ты спрашиваешь, венн? Неужели даже в ваших лесах успели прослышать о его мастерстве?
– Правду молвить, слава Иннори до нас ещё не добралась, – сказал Коренга. И пояснил, отчего-то смутившись: – Я говорил тебе, что по пути сюда мы встретили почтенного дедушку… Его приёмная внучка любила Иннори, когда они были детьми, но потом их разлучили. Эта девушка зовётся Тикирой, она красива, умна и очень отважна…
Конис вдруг рассмеялся.
– Так вот почему мой Иннори все свои вышивки, где только кстати приходится, украшает изображением козочки!.. Что же, спустя несколько дней мы, попечением Священного Огня, вернёмся в столицу, и пусть добродетельная Тикира без промедления приходит повидать своего знакомца… А теперь, брат мой Баерган и любезные гости, я вас покину. Не хочу, чтобы в дальних краях потешались над моими купцами, пеняя им, будто конис Нарлака засыпает прямо над угощением!..